Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций [Книга 1]

Сам ход исторических событий XX в. давал аргументы для подобной методологии исследований. Ф. Бродель восхищался Карлом Марксом как гением, впервые увидевшим социальные модели, действующие на протяжении долгих исторических периодов. XX век ярко иллюстрировал макро-исторические модели и процессы в границах календарного столетия, он придал истории человечества действительно всемирный характер и обозначил принципиально иную роль различного рода международных организаций, движений, бизнес-структур, масс-медиа.

Появление Лиги Наций после Первой мировой войны, Организации Объединенных Наций после Второй мировой войны, формирование общемировых организаций и объединений (Международной организации труда, Всемирной организации здравоохранения, ЮНЕСКО и др.) иллюстрировали этот процесс. Создание Международной валютной организации и Всемирного банка реконструкции и развития перенесли подобную тенденцию в сферу экономики и финансов.

Неким апофеозом процесса - уже на государственном и правительственном уровне - стали созданные после Второй мировой войны органы региональной интеграции, приведшие к образованию Европейского Союза, Организации американских государств, Организации африканского единства,

Организации АСЕАН и т.п. В военно-политической сфере были созданы НАТО и Организация Варшавского договора.

Историков XX в. «1оп§ие бигсс» интересовала и постольку, поскольку история считалась «учительницей жизни». Соответственно, историки мыслили себя если нс наставниками, то, по меньшей мере, советниками политиков и общественных деятелей, пытались выявить и описать константы исторического развития, механизмы эволюции общества и государства. Такой подход, возникший еще в античности, давал историку возможность быть предсказателем, за разрозненными фактами конкретной общественно-политической ситуации увидеть будущее.

Так, например, в XX в. историков волновали процессы развития интернационализма и объединения - в противовес национализму и нацизму, исторической разобщенности государств и народов, сделавшей возможной Вторую мировую войну. Необходимость объединения, интеграционные тенденции ученые обосновывали не только примерами из новейшей истории, но и опытом Римской и Священной Римской Империи, империи Габсбургов, Британской и Российской империй. Наука обогатилась множеством трудов по истории империй, исследований, характеризующих историю различных международных организаций и интеграционных проектов. Больше всего таких исследований появилось в последней трети XX в., они были посвящены различным этапам и моделям объединения Европы.

Видный советский и российский историк А.Я. Гуревич справедливо утверждал, что «историческое познание есть не что иное, как пытливое, настойчивое и неустанное вопрошанис современностью прошлого, т.е. постановка вопросов, волнующих нас, ныне живущих людей».

С 1970-х годов начало стремительно меняться настоящее - и вместе с ним видоизменились взгляды на прошлое. Изменения геополитического расклада сил в конце XX в., структурные общественно-политические трансформации, усложнившаяся общественная ситуация привели к тому, что на рубеже ХХ-ХХ1 вв. политики измеряют время собственными предвыборными кампаниями, бизнесмены - краткосрочными бизнес-программами, позволяющими принести быструю прибыль, деятели культуры - размерами финансирования собственных проектов, аспиранты и молодые ученые - возможностями рынка труда.

Соответственно и историческая наука почти перестала заниматься большими историческими периодами. Историки стали скептически относиться к обобщающим теориям, к поиску закономерностей в объяснении и познании истории человечества. На смену «социологизирующей истории» и «большим нарративам» пришли иные взгляды на роль и место культурных и социальных практик, частной и повседневной жизни, природных факторов и их воздействия на социум.

В центре концепции короткого прошлого и тесно связанной с нею микроистории оказался частный человек во всем многообразии его мировоззренческих установок, личных и социальных связей, в его повседневной жизни. ГГредметом исследований стали представления людей разных эпох о жизни и смерти, доверии и предательстве, о социальных ролях мужчины и женщины в различных сообществах, о восприятии тела и телесности, о голоде и эпидемиях в истории.

Питательной средой для разочарования в «долгой истории» во многом послужило возрождение национализма. Создавалось впечатление, что национализм - общественная реакция на попытки объединить мир и сделать его глобальным. На протяжении многих веков доминирующей политико-институциональной формой существования государств и обществ были империи. С одной стороны, они соединяли страны и народы, а с другой - способствовали их отчуждению друг от друга. В истории и памяти миллионов остались угнетение и порабощение, которыми сопровождался колониализм. Но в то же время метрополии несли в колонии и имперские окраины передовую технологию, достижения в сфере культуры и образования. Эти факторы, привязывая имперскую периферию к метрополиям, в то же время способствовали формированию в зависимых обществах национального самосознания и национальной идентичности. Тем самым подтачивались основы колониальной системы.

XX век практически начался с крушения империй, что явилось очевидным следствием национально-освободительной борьбы и прямым результатом Первой мировой войны. В ее итоге распались Австро-Венгерская и Османская империи; революция 1917 г. знаменовала крах Российской империи.

По итогам Версальского мира на мировой карте появились новые государства: Чехословакия, Польша, Финляндия, страны Балтии, Югославия. Это было явным торжеством национального над интернациональным. Но вскоре заявила о себе и его оборотная, темная сторона. В 1920-1930-х годах семена реваншистского национализма взрастили германский национализм, приведший к самым страшным и трагическим событиям XX в.

Феномен национализма стал одной из самых примечательных черт XX в. Уже сразу же после Первой мировой войны появились концепции национального самоопределения, национальной идентичности, которые вошли в уставы международных организаций.