Станислав Антонов - Красный чех [Ярослав Гашек в России]

Среди чехословацких исследователей, шедших по стопам Гашека, нельзя не вспомнить добрым словом теперь уже покойного Здену Анчика, Радко Пытлика, Зденека Штястного, Ярослава Кржижека, Зденека Горжени, Августина Кнесла. Много ценных материалов было найдено и собрано советскими литераторами и историками — Н. П. Еланским, Б. С. Санжиевым, И. Ф. Римановым, П. М. Матко, Ю. Н. Щербаковым, А. М. Дунаевским и другими. Правда, и сейчас еще далеко не все разыскано. Но в основном страницы биографии Я. Гашека между 1915 и 1920 годами заполнены теперь точно установленными, достоверными фактами. И какими фактами! После знакомства с ними Гашек во весь рост предстал перед нами как мужественный и самоотверженный воин-интернационалист, один из руководящих политработников Пятой Красной Армии.

К числу пытливых энтузиастов, внесших свой вклад в воссоздание биографии Гашека, принадлежит и Станислав Иванович Антонов. Вот уже четверть века он с увлечением занимается поисками людей, общавшихся с чешским писателем, изучением жизни Гашека в Поволжье, популяризацией его творчества — в лекциях и вузовских семинарах (С. И. Антонов — кандидат филологических наук, доцент Казанского университета), в статьях и рецензиях, в очерковых произведениях. Помимо повести им написана пьеса о Гашеке, поставленная на профессиональной сцене.

Специально надо сказать о неизвестных материалах, открытых С. И. Антоновым. Ему удалось, например, найти в Башкирской книжной палате полные комплекты красноармейских газет «Наш путь» и «Красный стрелок», к изданию которых Гашек имел самое непосредственное отношение и в которых много печатался. Нельзя не упомянуть и о том, что инициатива и активность С. И. Антонова сыграли большую роль в создании Музея Гашека в Бугульме, где чешский писатель был некогда помощником военного коменданта.

Естественно, в повести, которая предлагается вниманию читателей, С. И. Антонов опирается не только на собственные открытия, но и на весь фонд сведений о Гашеке, накопленных к настоящему времени. Предоставим, однако, слово автору.

С. Никольский,

Заведующий сектором славянских литератур

Института славяноведения и балканистики

Академии наук СССР, доктор филологических наук,

профессор

Все случилось как-то неожиданно.

Более четверти века назад широко отмечалось в нашей стране 75-летие со дня рождения выдающегося чешского писателя-сатирика. 30 апреля 1958 года в республиканской газете «Советская Башкирия», где я тогда работал заведующим отделом литературы и искусства, появилась небольшая заметка под названием «Фронтовые друзья Ярослава Гашека». В ней старые уфимцы Иван Григорьевич Мурашов и Иван Яковлевич Агапитов поделились своими воспоминаниями о совместной работе с чешским писателем во время гражданской войны в армейской типографии, которая выпускала газеты «Наш Путь» и «Красный стрелок». Еще почти за год до этого у нас был опубликован реферат статьи известного исследователя творчества сатирика Н. П. Еланского из сборника «Литература славянских народов». И там подробно описывался период пребывания Гашека в Уфе, его деятельность в печати, организаторская работа. Этот материал прошел почти незамеченным.

Правда, в своей заметке старые полиграфисты сообщили и кое-что новое, но никому это не показалось тогда каким-то сногсшибательным. Они рассказали, что в Уфе, в той самой типографии, где Гашек был заведующим и где они работали, писатель познакомился с молодой накладчицей Шурой Львовой, на которой впоследствии женился и уехал с ней в Чехословакию в конце 1920 года. «Из газеты „Советская Россия“ от 11 июня 1957 года, — писали они, — мы с большим интересом узнали, что Александра Гавриловна и сейчас в добром здравии живет в Чехословакии». Казалось бы, ну что тут удивительного, живет — и живет…

Но через несколько дней, сразу же после майских праздников, когда работа только-только начиналась, в редакцию пришла старушка. Сильно волнуясь, от этого голос ее дрожал, даже чуть-чуть заикаясь, она сказала:

— Помогите мне найти мою сестру.

Этой просьбе никто не удивился. Ведь тогда многие находили своих родственников — детей, отцов, матерей, братьев, сестер, потерянных в годы войны, — с помощью газеты. Только непонятно, почему в наш отдел обратилась, этим занимался отдел писем.

— Мне сказали, что к вам надо, — настаивала старушка.

— Когда вы ее потеряли? Где?

Старушка неожиданно заплакала и, ни слова не говоря, протянула руку с номером газеты, где на четвертой странице была напечатана заметка о Гашеке.

— Вот тут написано про мою сестру. Мне бы ее адрес.

Через несколько минут все стало на свои места. Оказывается, Татьяна Ивановна Зюзина — так звали пришедшую — родная сестра А. Г. Львовой. Вот уже почти сорок лет, то есть с того времени, как Шура уехала за границу, она не имела о ней никаких вестей.

— Я уже считала ее давно погибшей. Ведь уехала на чужбину, мало ли что… Одна-одинешенька. Никаких вестей. А потом война и у них, фашисты. И вдруг… эта заметка.

Я пообещал заняться розысками. А на память попросил нашего фотокорреспондента А. Я. Червинского заснять старушку с номером газеты.

Спустя еще несколько дней явился офицер Советской Армии.

— Капитан Нефедов, — четко, по-военному отрекомендовался он. — Явился по поручению своей тещи.

Те, кто был в комнате, невольно улыбнулись: «теща командует»…

А пришедший серьезно продолжал:

— Она сама больна сейчас и не могла прийти. Просила меня узнать адрес жены Ярослава Гашека.

— А ей, собственно, зачем? Она какое отношение к этому имеет?

— Видите ли, она сестра Шуры Львовой.

— Сестра?! А как ее имя, отчество, фамилия?

— Зоя Васильевна Молева.

«Вот так раз! — молнией мелькнуло в голове. — Жену писателя зовут Александра Гавриловна, одну сестру — Татьяна Ивановна, а другую — Зоя Васильевна. Совсем разные отчества. Да и адрес почему-то ищут порознь».

— Позвольте, — говорю пришедшему спокойно, так, чтобы не заметил моих сомнений, — какая же она сестра, двоюродная, троюродная?

Капитан не понял моей насмешки:

— Это лучше у нее самой спросить, я не в курсе. Она работает заведующей учебной частью школы № 24. Но сейчас дома, приболела, можно позвонить ей.

После ухода Нефедова, признаться, как-то сразу в памяти всплыли многочисленные и знаменитые «дети лейтенанта Шмидта» из романа И. Ильфа и Е. Петрова. Чего там греха таить, встречаются еще такие, которых, как говорится, кашей не корми, а дай возможность похвастаться близостью к известному человеку, хотя видел-то его, может, один раз да еще издалека.

Звоню. А сам нервничаю: вдруг подозрение подтвердится. Как-то всегда неприятно уличать другого в нечестности, точно сам виноват в этом.