Сергей Нилус - Cобрание сочинений - Том 5

Насколько то время требовало спешности работы, можно судить уже по одному тому, что выпуск 4-го издания «Близ есть, при дверех» совершился в Декабре 1916-го года, а падение монархии в России, закончившееся отречением от престола Императора Николая ІІ-го, произошло 2-го Марта 1917 года, то есть, каких-нибудь два месяца с небольшим спустя, и первым актом Временного правительства, провозгласившего свободу печати, был арест и конфискация в складе последних 700-800 экземпляров этой книги.

Выпуская ныне, с Божией помощью в свет 5-е издание, вероятно, последнее уже издание моего труда, я, чтобы сохранить значение предвозвестника надвигающейся на христианский мір бури, не счел возможным, как не было заманчиво, воспользоваться яркокрасочной иллюстрацией к книге — событиями, развернувшимися в России после падения в ней монархии, — по слову Господню: имеяй уши слышати да слышит. Поэтому я в настоящее издание внес дополнение только в том, чего не успел сделать в предыдущем, не касаясь, или лишь слегка касаясь того, что на глазах всего света творилось «Символическим Змием» над несчастной, одурманенной жидовским ядом страной, когда-то бывшей великой и Святой Русью. Многое из того нового, что вошло в настоящее издание, принадлежит мне только как перевод или переработка чужих исследований, но я и мое и чужое в этой области всё почитаю не своим, а Божьим и поэтому не частным чьим-либо достоянием, а неотрекаемой собственностью всего христианского міра. Памятуя слова Спасителя моего и Бога: Аз послах вас жати, идеже вы не трудистеся, а все в труд их виидете... да сеяй вкупе радуется и жняй. О сем бо есть слово истинное, яко ни есть сеяй, и ин есть жняй(Иоан. IV, 36-38).

Да досовершит Сам Господь в сердце чтущего и разумеющего, что не сказано здесь немощным моим словом, во спасение его и моей многогрешной души.

Сергей Нилус

21-го Сентября ст. ст. 1923-го года.

День иже во святых, отца нашего Димитрия митрополита, Ростовского чудотворца.

Издательская обложка книги «Близ есть, при дверех» Авторский экземпляр

Господи, оружиа па диавола крест Твой дал еси нам: трепещет бо и трясется, не терпя взирати на силу его.

Октоих 8-го гласа

Писания Божественная извествуют должника быти сего, иже сам что приемши туне от Господа иным сего не изъявляет: зане аки нечто украде от Церкви, егда утаевает могущее пользовати иных.

(Св. Амвросий Медиоланский. Четь-Минеи. Октябрь 14. Житие мчч. Гервасия, Протасия и Кельсия)

Знаешь признаки антихристовы: не сам один помни их, но и всем сообщай щедро.

(Св. Кирилл Иерусалимский)

Грозные предчувствия. — Мировое значение России. — Первые шаги ХХ-го века. — Серафимовы дни и их значение. — Записки Мотовилова: беседа преподобного Серафима о Царской власти, о злоумышляющих против нее.-

Что ждет Россию и мір?

Молиться надо!...

Что-то грозное, стихийное, как тяжелые свинцовые тучи, навалилось непомерною тяжестью над некогда светлым горизонтом Православной России. Не раз омрачался он: с лишком тысячелетняя жизнь нашей Родины не могла пройти без бурь и волнений в области ее духа, но корабль Православия, водимый Духом Святым среди ярившихся косматых волн, смело и уверенно нес Россию к цели ее, намеченной в Предвечном Совете. Стихали бури; и по-прежнему, в безбрежном просторе вечности, в неудержимом своем беге к определенной цели, наш православный корабль рассекал смирявшиеся и вновь покорные волны.

Бог избрал возвеличенную Им Россию принять и до скончания веков блюсти Православие — истинную веру, принесенную на землю для спасения нашего Господом Иисусом Христом. Мановением Божественной Десницы окрепла Православная Русь на диво и страх врагам бывшим, настоящим и... будущим, но только при одном непременном условии — соблюдения в чистоте и святости своей веры.

С непонятной жаждой новизны стремились мы вступить в новый ХХ-й век 6 6 Следившим за повременной печатью того времени памятна, вероятно, та полемика, которая возникла по вопросу о том, какой год считать за начало ХХ-го века — 1900-й ли или 1901-й год. Большинство полемистов так торопилось закончить счеты с ХІХ-м веком, что признало за 1900-м годом право именовать себя первым годом нового века, не дожидаясь наступления того, который и по самому названию своему был действительно первым (1901-м). . Точно некая незримая сила толкала нас разорвать необузданным порывом цепи, связующие наше настоящее со всеми заветами прошлого, насильнически вынуждая забыть, что только в великих заветах прошлого и было заложено зерно той жизни и значения, которыми мы пользуемся в этом видимом міре. Наши первые шаги на пути нового столетия ознаменовались ярко и резко выраженными стремлениями сбросить с себя ярмо устоев нашей духовной жизни, — и в безумии своем мы первый удар нанесли под самое сердце свое, в наше Православие. Эпопея воинствующей толстовщины, проповеди самозванных лжеучителей, направленные к разрушению семейных начал, к осквернению таинства брака; наконец, в недавние дни откровенная и открытая проповедь «свободного совращения из Православия» и им подобные как туча отравленных змеиным ядом стрел, пущенная несметною ратью из вражеского стана, укрепленного почти поголовным равнодушием к вере наших отцов, закрыла от нас, кажется, навсегда свет Самого Солнца правды...

Так писал я в 1901-м году в книге моей «Великое в малом», с ужасом внимая отдаленным громам надвигавшейся на Россию и на мір грозы роковых бедствий. И не один я слышал эти приближавшиеся громы: слышали их все веровавшие Богу своему в простоте детского сердца и не внимавшие обольстительным учениям премудрости века сего, учениям бесовским; слышали все, от среды которых не был отъят «Держай» — благодать Духа Святаго 7 7 И с нею неразрывно связанная благодать помазания от Духа Святаго, даруемая Православному Самодержцу во время Священного его коронования на Царство. Отсюда при утрате веры в Бога, — отступление от неверных Св. Духа и отъятие от них Самодержавной Царской власти. , подаваемая одним только смиренным и послушным овцам Христова стада; слышала их вся Церковь верных, чуждых церковного обновления в прикровенно-антихристовом духе. Все слышали, но не все говорили открыто, потому что не все умели говорить, как бы хотели.