Сергей Нилус - Собрание сочинений - Том 3

За год до смерти о. Иоанна, под 13-м числом октября 1848 года, им записан виденный им знаменательный сон. Записан он дословно так:

«1848 года, октября 13-го числа, в нощи, во сне, представилось: будто бы я и премножество разного звания людей стояли во храме, украшенном святыми иконами. И пред Царскими вратами, пред аналоем, в виде человека, по мнению моему, стоит будто бы Господь Иисус Христос. Он стоит и читает тихо книгу, в коей написаны были грехи, соделанные человеками. И я, зная премножество соделанных мною при жизни разных грехов и преступлений против Закона Божия, обличаемый совестью, стою в великом страхе и трепете, ожидая от Праведнейшего Судии конечного изречения и осуждения меня на бесконечное томление в адских темницах. А для ввержения туда грешников позади нас стояли демоны в виде человеческом, ожидавшие приказания для исполнения дела. Но, паче чаяния, неизвестно почему, такое осуждение оставлено было до другого времени... После такого видения я проснулся и долго был в ужасе, от которого даже почувствовал болезнь в себе».

В тех же записках отца Иоанна я нашел еще нечто, достойное благоговейного внимания. Нечто это — «Малая повесть об одной брянской монахине», записанная собственною рукою почившего Старца. Выписываю ее целиком.

В декабре 1842 года был я по делам монастырским в г. Врянске Орловской губернии, и вздумалось мне пойти в тамошний девичий монастырь, где, отстояв утреню, в междучасие от утрени до обедни вышел я из церкви и сел на лавочке отдохнуть. Тут подошла ко мне одна монахиня, по имени Евгения, которая должна была пономарить во время следующей Литургии, и спросила меня:

— Из какого вы, батюшка, монастыря?

Я ответил.

— Где вы были и куда путь держите?

— Был, — отвечаю, — в Кромах и других городах.

— Хорош был, — спрашивает, — сбор в Кромах?

— Плох, — отвечаю, — уж очень там, матушка, много ожесточенных раскольников.

Монахиня усмехнулась, а затем стала мне рассказывать:

«Я, батюшка, ведь и сама кромская — знаю хорошо город этот. Была я рождена и воспитана православными родителями, а замуж выдана за раскольника «перекрещенской» секты. По малоумию моему, меня уговорили, — особенно свекор, лютый враг Святой Церкви, — вступить в эту секту с исполнением их душепагубного обряда. В деревне Калчевой меня и перекрещивали. Когда стали меня погружать в кадушку, наполненную водою, я пришла в какой-то ужас и вдруг ощутила во всем теле необыкновенную немощь. В страхе нечаянно взглянула я вверх и вижу: от меня отлетел белый голубь, которого я и теперь, как сейчас, вижу. По мирской рассеянности я с течением времени об этом позабыла, но когда, попущением Божиим, в краях наших начала свирепствовать холера, которой и я не миновала, то тут я опомнилась от своего заблуждения.

Как схватила меня холера да стала корчить, тут и стала я просить Бога, чтобы Он открыл мне веру истинную, православную. Только не надеялась я тогда и ночь прожить... Когда стало мне уж очень плохо, выползла я, чрез великую силу, в кухню для того только, чтобы меня видели, как я помирать буду. Не чаяла я тогда в живых остаться... Только около полуночи я вдруг почувствовала облегчение и слышу голос:

— Евфросиния! присоединись к Церкви.

В миру меня Евфросинией звали... И было мне это, что я голос слышала, до трех раз. Поутру я почувствовала совершенную ослабу от болезни и стала рассказывать домашним, что со мною в ночи было. А свекор как взглянет на меня свирепым взором да как крикнет:

— Вишь, как дьявол ненавидит добра-то! — хочет перед смертью нарушить твое спокойствие.

Я опять от этих слов поколебалась; а к вечеру болезнь вернулась ко мне с сугубой силой.

Я опять выползла в кухню и опять явственно слышу тот же голос:

— Евфросиния! присоединись к Церкви.

Спала ли я или нет, когда слышала этот голос, — сказать не умею, но, кажется, не спала. Тут я уже в полном сознании в ответ на голос этот дала обещание присоединиться к Церкви, но в то же время мысль моя колебалась между решимостью моею и боязнью свекра с его ненавистью к Православной Церкви. Вдруг взор мой упал на какую-то икону Божией Матери, которой, я знала, в кухне не было, и вижу я: наклоняется эта икона надо мною, и так до нескольких раз... Поутру опять болезнь моя от меня отступила.

Пришла ко мне в это утро племянница моя справляться о моем здоровье, а я совсем здорова, да и рассказываю ей, что со мною было. Схватила меня племянница за руки и стала усердно просить идти с нею в церковь... Сначала я было стала отговариваться, а потом поддалась на ее увещания и, хоть с неохотой, а все-таки решилась идти. Только вышла я с ней из дому в проулок, как вдруг слышу, посыпались откуда-то на меня страшные ругательства. Гляжу — какие-то странные люди везут на лошадях огромной толщины бревна и кладут мне их поперек дороги. Я перелезаю через них, а племянница с удивлением на меня смотрит и нечего не видит. Трудно мне было через эти бревна лазить, а все-таки, сопровождаемая ругательствами этих людей, я добралась-таки с племянницей до церкви, и, к великому моему изумлению, в церкви, на столпе, я вижу ту икону, которая ночью, в видении, несколько раз наклонялась надо мною.

И объята я была страхом великим и радостью пресладкою.

Отстояла я Божественную литургию; прихожу домой, а муж мой и спрашивает меня:

— Где была?

Я и рассказала ему все по порядку, что со мною было, и как изыскал меня Господь Своею милостию.

Выслушал меня муж со вниманием да и говорит:

— Не препятствую я тебе в добром деле.

Наутро собралась я к заутрени, а свекор свирепо так на меня глядит и спрашивает:

— Ты это куда?

А муж за меня отвечает:

— Батюшка! К заутрени жена идет; вы ей не препятствуйте — она присоединилась к Святой Церкви.

Аж зарычал свекор мой, но делать было, видно, нечего: поздно схватился — дело было сделано. А вслед за этим подкосила моего свекра коса смертная, и так и умер он в своем закоснении. Умер вскорости тут и муж мой, но его Господь перед смертью удостоил присоединиться к Православию. И осталась я вдовою с двумя малолетними детьми — сыном и дочерью. Отдала я сына в Брянск к хозяину, а он, немного поживши, угорел в бане да и помер. Пришла я в Брянск поминать сына, зашла в девичий монастырь да тут и осталась и дочь свою с собою прихватила — слава тебе, Господи!»

С любовью и радостью выписал я себе для назидания эти истинные события из жития блаженныя памяти старца иеросхимонаха Иоанна. Молитвами его святыми да управит и мой путь к вечности всещедрый Податель благ вечных, в Троице славимый Господь наш!...