Сергей Нилус - Собрание сочинений - Том 1

Итак, да не будем более смущены в сердце нашем и будем под руководством и за молитвы старцев наших, наших духовных отцов, стяжевать благодать Духа Святаго в тех Ему одному доведомых мерах, в которых Ему благоугодно будет снизойти на нас, грешных. Необходимо надо помнить, что та мера наития Святаго Духа, о которой ведется речь преподобного Серафима и которая изображается великим его послушником Н. А. Мотовиловым, по выражению самого Преподобного, «не всегда и великим пустынникам подается Господнею милостью». О торжество нашей веры! Но то ли еще ожидает ее, когда исполнятся «времена и сроки»!...

Ей, гряди, Господи Иисусе!

Текст «Беседы»печатается по:

Беседа Преподобного Серафима Саровского о цели христианской жизни. Сан-Франциско, 1968. С. 7-47. Публикация Глеба Подмошенского. Последующие уточнения публикатора воспроизведены согласно «Русскому Паломнику» (1990, №2. С. 72-92).

Поразительное, воистину предивное Откровение дано Богом в лице преподобного Серафима. И сильнее всего — в этой чудесной «беседе». И Откровение это дано не для одной лишь Русской Церкви, но и всему міру, как заявил и сам богоносный Угодник.

В самом деле: приникнем хоть немного к тому, что здесь описано верным очевидцем, Н. А. Мотовиловым. Здесь все чудесно, все поражает.

И прежде всего: как этот мирской человек мог записать подобную беседу с такою подробностью, ясностью и точностию? Если бы он был и ученый богослов, и тогда немыслимо было бы записать все, что здесь высказал Преподобный. Это возможно было только чрез дивное особое внушение Духа Святаго, как объяснил недоумевающему слушателю преподобный Серафим.

А если бы кто допустил предположение, что беседу составил и написал сам Н. А. Мотовилов — это было бы не меньшим чудом; потому что не только обыкновенному мирянину, но и ученому богослову наших дней не под силу было бы столь глубоко проникнуть в сущность Христианства, не говоря уже о благодатных проявлениях в Преподобном во время его преображенного состояния. Совершенно несомненно отсюда, что дивная по содержанию беседа эта является чудесным Божественным Откровением Духа Святаго.

Да так именно и свидетельствует святой Серафим: Мотовилов и не спрашивал его о предмете беседы — сущности Христианства, и никогда не говорил ему ничего. И сам забыл о своих прежних недоумениях. Преподобный же узнал об этом, напомнил ему и сказал, что Сам Господь открыл все это.

А потому вся беседа приобретает чрезвычайное значение, наряду с величайшими произведениями самых великих святых Отцов Церкви. И к какому вопросу ни подойдешь, все в ней поражает.

Начнем с самого главного, с разъяснения «сущности Христианства». Вот теперь все, читающие житие святого и эту беседу, стали повторять бойко и даже с легкомысленным дерзновением (будто мы и сами опытны в этих предметах) его слова: сущность — «в стяжании благодати Святаго Духа». Говорим мы об этом и в проповедях своих. Но давно ли эта мысль стала общим достоянием? Так ли думали прежде, всего лишь два-три десятилетия назад? Да так ли думают еще многие и теперь? А если и думаем так, то понимаем ли всю глубину, ощущаем ли внутренним духовным опытом суть этой сущности — «благодать»? Не пустое ли еще для нас это слово? Не играем ли мы им, как неразумные и несмыслящие дети, с чужого голоса повторяющие непонятные им звуки и речи?!

Но благодарение Богу и за то, что хотя бы один из людей нашего времени не только знал, но и обладал во всей полноте этой сущностью — благодатию Святаго Духа.

Многие из нас почти и не слышали об этом; а если кто и слышал, то не дерзал думать, чтобы обладал этим «стяжанием», считая благодать Святаго Духа уделом разве одних святых... В самом деле, как многие из нас думали о Христианстве?

Христианство — это религиозное учение, предмет веры, догмат, которые нужно принять, хранить и исповедовать во спасение свое...

Христианство — это мораль, нравственные предписания о жизни, и в особенности о любви к ближним, которые нужно исполнять, чтобы в награду получить будущее блаженство.

Христианство — это обряды, церковный строй, религиозная организация, — с богослужением, храмами, иерархией, монастырями, постами и всем прочим бытом.

Христианство, — думают даже иные, — это одна из попыток социального земного устройства бедного мира.

Или во всяком случае — полезная теория для укрепления нравственных основ общества и государства.

Другие не боятся даже кощунственно заявлять, что Христианство есть пустая мечта, фальшиво утешающая несчастных бедняков нашей планеты несуществующим блаженством; и что в самом деле «небо пусто», и ничего, кроме земных наслаждений, нигде нет, и не к чему стремиться, кроме земли: ешь, пей, веселись (Лк. 12, 19). А кто думает иначе, тот несчастнее всех человеков (1 Кор. 15, 16).

Не весь ли почти мір теперь так мыслит? Все заняты политически социальным устройством. А Христианство беспомощно стоит в стороне, не имея сил вдохнуть жизнь в дряхлеющий мір... Пытаются иные, в частности, католическая церковь, и менее — протестантское исповедание, — содействовать экономическим реформам запутавшегося в кризисах міра; и полагают, будто в этом и состоит служение Христианства человечеству, особенно в наше время; не сознают они, что таким пониманием Христианства они свидетельствуют о собственном омертвении духовном и этим поют надгробную песнь своим исповеданиям.

Но не думая о других, всмотримся в себя, в нас, православных: кто же теперь думает о благодати — как главной цели нашей жизни? Да и знаем ли мы ее? Живем ли в Духе Святом?.. Непонятные слова... Чужие речи на незнакомом языке...

По вере, по традиции продолжаем пребывать христианами, ходим в церковь, исполняем «долг» говения, храним обряды, живем мыслью о будущем Суде...

И вдруг слышим преподобного Серафима: если кто внешне все это исполняет, не достигая благодатных результатов, хотя бы был и монах, тот — «черная головешка», из коей уже не может произрасти живого дерева...

Страшно мне становится...

Мертвая головешка...

А что же нужно? Нужно быть в благодати Животворящаго Духа... Без этого все напрасно: и добрые дела, и молитва, и девство. Всё — пустой колос без зерна.

Современный мір, даже христианский, до такой степени ушел от истинного понимания Христианства, как благодатной жизни, что иным даже кажется, будто преподобный Серафим дал какое-то новое откровение или неведомое истолкование христианскому учению. Но это совершенно неверно. И Слово Божие, и творения святых Отцов Церкви говорили и говорят о той же самой сущности Христианства, как и богоносный батюшка, отец Серафим.