Фердинанд Грегоровиус - История города Афин в Средние века

Лишь Кириак принес сюда дух Возрождения. Хотя он — несмотря на свое знакомство с греческим языком, который он изучал в Константинополе из любви к Гомеру, — не мог похвалиться достаточной ученостью, все же глаз его вследствие усердных исследований во время долгих путешествий набрался опытности, а сам он был в близких отношениях к основателям науки археологии в Италии [724] В том же 1447 году, когда он во второй раз был в Афинах, Флавио Бионда поднес папе Евгению IV свои Roma Instaurata. .

2. Общее впечатление, произведенное на Кириака Афинами при первом посещении, нашло выражение в следующих его словах: «7 апреля прибыл я в Афины. Здесь прежде всего мне бросились в глаза гигантские развалины стен, а в самом городе повсюду, точно на полях, замечательные мраморные строения, дома, святые храмы, скульптурные изображения разнообразных предметов, сделанные с удивительным искусством, — все в виде громадных развалин и обломков. Но самое поразительное сооружение, это великолепный, чудный храм богини Паллады над городской крепостью, божественное создание Фидия с 58 прелестными колоннами в 7 пальм (palma — мера длины) в поперечнике. Оба фронтона его, стены, карнизы и эпистили украшены лучшими изваяниями, какие когда-либо выходили из рук художника». К сожалению, Кириак не смог быть Павсанием разрушенных Афин XV столетия. Он не сделал подробного описания города и не сообщил нам ни своих наблюдений, ни впечатлений [725] Другие его письма напоминают уже отчасти манеру современного туриста, напр., сообщенные Тоццети: письмо о Сардах, 451. .

Целью его было рассмотреть памятники и, главное, списать надписи. Он был таким образом предшественником Спона и Вьюлера, Чендлера Стюарта и Фурмона. Его собрание афинских надписей, как первая работа в своем роде, представляет собой нечто замечательное. Если эти копии и не всегда вполне верны, то в общем их точность засвидетельствована позднейшими исследователями [726] Они вошли в Соrр. I. Gr. . Внося надписи в свою записную книжку, он указывал также место и памятник, где они скопированы, а иногда прибавлял к ним краткие отметки о времени. К сожалению, не все выясняется этими заметками в достаточной степени. Если Кириак приписывает «у ворот нового города» или «у новых городских стен», то из этого можно заключить, во-первых, что были выстроены новые стены, вероятно, при Аччьяйоли и, во-вторых, что часть города носила название «нового города». Но остается неизвестным, где была эта часть, — обозначает ли это название все, что окружено было так называемой Валериановой стеной [727] Стены афинские охватывали небольшое пространство, так как храм Тесея находился in agro Athenarum, n. 96. Moenia Athenar. antiquissima magnis condita lapidibus (n. 74). Из ворот городских обозначены западные (75), северные (92) и porta novae civitatis (114). Западные ворота, несомненно, пирейские, как во времена Спона. .

Исследователю, собирающему надписи и срисовывающему памятники, ни одно место в Афинах не могло дать более богатых материалов, чем Акрополь. Кириак списал одну надпись на воротах его и другую, в первом дворике. Но вообще число эпиграмм, добытых им в Акрополе, весьма незначительно.

Он списал также две надписи на Парфеноне или вблизи дворца. У восточного входа (vestibulum) церкви Богоматери, о которой он не нашел нужным сообщить ни слова, он скопировал надпись на архитраве храма Ромы и Августа. Еще одну надпись он нашел на новой колонне, стоявшей посреди церкви, — стало быть, предназначенной для целей реставрации. Надписи, найденные на южном склоне Акрополя, также весьма немногочисленны; между ними мы встречаем надписи на памятниках хорегов Тразилла и сына его Тразикла, перед гротом Панагии Хризоспелиотиссы [728] Голова Горгоны у южной стены Акрополя над стеной (Павсаний, I, 21), которую король Антиох приказал там укрепить, как трофей, быть может, занимала еще фантазию археологов, и имя Горгоны сохранялось в названии старого города Горгопико. Но, судя по заметке Кириака, надо думать, что действительно существовала статуя под названием Гобгона. . Кириак, кажется, считал этот памятник, а также монумент Лисикрата мраморными скамьями, скамьями из театра. Вообще, очевидно, театр Дионисия не был ещё забыт совершенно, хотя он, равно как и святилища Асклепия, разрушенные христианами в V столетии, был почти весь под землей; иначе Кириак списал бы и здесь несколько надписей, особенно с мраморных скамей [729] Кажется, многие развалины считались развалинами театров; так, парижский аноним (у Wachsmuth. Stadt Athen, 742) называет одно место у Каллироэ сценой Аристофана. . По той же причине ему осталась неизвестной большая надпись на подножии статуи императора Адриана, которую воздвигли в театре афинские филы этому благодетелю города. Другие надписи в честь Адриана, собранные Кириаком, составляют столь несоразмерно большую часть его афинской коллекции, что даже одного этого собрания было бы достаточно, чтобы видеть, как велика была любовь императора к Афинам. Замечательно, что Кириак в развалинах Олимпия, от которого до его времени сохранилась еще 21 колонна с поперечными балками, нашел еще ряд пьедесталов, на которых некогда стояли в периболе святилища статуи, воздвигнутые греческими городами олимпийцу Адриану по случаю освящения законченного им храма. Кириак списал некоторые надписи с этих пьедесталов [730] Так, от городов Помпеиополиса, Анемуриона, Керамоса, Себастополиса, Палеса, Дни, Сестоса, Милета и две статуи от частных лиц. В других местах он также видел пьедесталы, попавшие туда из Олимпиона. Впоследствии Спон, Чендлер и Фурмон нашли в Афинах еще другие надписи с посвящениями Адриану. Кириак списал на Пропилеях новой агоры надпись, содержащую эдикт Адриана о продаже масла, надпись на портале водопровода Адриана, знаменитую надпись на арке входа в Олимпий. Надписи, относящиеся к Адриану, занимают № 78–93. .

Заметки анконского путешественника имеют значение для истории Афин лишь постольку, поскольку дают представление о сохранившихся в эту эпоху античных памятниках. Если мы к вышеозначенным монументам, существование которых подтверждается надписями, скопированными с них Кириаком, прибавим те, которые он видел, как, например, Ареопаг, сохранившийся со своими 30 колоннами храм Тесея (по Кириаку — Марса), агору (форум), солнечные часы Андроника Кирреста, принятые Кириаком за храм Эола, памятник Филопаппа и гимназии без названия, то мы получим инвентарь памятников афинских, который, правда, короче современного, но все же заключает самые главные из нынешних античных развалин города Афин.

К сожалению, заметки Кириака весьма поверхностны; о вторичном его пребывании в Афинах у нас нет совсем никаких сведений, кроме письма из Хиоса от 29 марта 1447 года, где он говорит несколько подробнее о чудных сооружениях Акрополя, и то не о всех. Он видел крепость афинскую одиннадцать лет ранее, чем она занята была турками; поэтому описание ее тогдашнего вида было бы для нас драгоценно. В этом письме, однако, не сказано ни слова ни о стенах и укреплениях Акрополя, ни о входе, ни о группах зданий на вершине; нет даже описания герцогского дворца.