Фердинанд Грегоровиус - История города Афин в Средние века

Более важным было разъяснение пленника о сущности франкского феодального государства, в котором он, как князь, считается только первым между равными, не имеет никакой власти над баронами и без их согласия не может распорядиться ни своим, ни их уделами [374] Морейская хроника, стр. 156 и сл. . Вилльгардуен остался во власти Михаила VIII, который после бесплодного нападения на Константинополь вернулся в Азию.

Так разразилась кара над завоевателями Греции; волна византийской реакции все сильнее набегала из Азии, силясь смыть жалкие остатки владений Балдуина на Босфоре.

Вызванный из Франции этими чреватыми последствиями событиями герцог афинский высадился тем временем в гавани Кларенцы. Так как его пререкания с князем ахайским были блистательно решены в его пользу Людовиком IX, то в то время в Греции не было ни одного династа, который мог бы иметь значение, равное ему. Отчаянное положение страны вынудило баронов, собравшихся в Андравиде, и княжну Анну назначить регентом или байльи Ахайи прежнего противника несчастного пленника [375] Marin Sanudo, р. 107. Арагонская хроника Морей, стр. 66, прямо говорит, что герцог после своего возвращения из Франции был избран советом баронов в «правительство» княжества. Гвидо тут же принялся за осуществление своего почетного поручения, не возвращаясь даже, как кажется, сперва в Фивы и Афины [376] Гвидо в бытность свою байлем Ахайи отчеканил, по-видимому, одну монету с надписью: Gvi. Dvx. Atenes, на обратной стороне: De Clarentia, см. De Saulcy opus cit. . Так как он больше всего старался достичь восстановления мира между Ахайей и Венецианской республикой, то он выпустил тотчас же заключенных Гильомом Вилльгардуеном терциеров Эвбеи Гульельмо и Нарцотто из их заключения. Он старался через послов; которых послал к Михаилу VIII, выхлопотать освобождение князя, предлагая за это большой выкуп, но только к этой просьбе победоносный император остался глух. Вскоре произошли еще более страшные события, потрясшие всю франкскую Грецию.

Только путем перемирия с Палеологом неудержимо клонившееся к гибели господство латинцев в находившемся в опасности Константинополе могло еще достичь кратковременной отсрочки конца своего существования. Молодой император Балдуин II несколько раз тщетно изъездил Западную Европу, убеждая тамошних властителей и папу выручить его. Те скудные средства, которые он сам собрал, были только каплей на горячем песке. Обремененный тяжестью своих долгов, он сбывал все, что у него еще было в Константинополе; он продавал драгоценные реликвии, даже свинец с крыш дворцов он превращал в деньги. Он принужден был даже своего родного сына Филиппа, рожденного от Марии, дочери Иоанна де Бриеннь, отдать в залог венецианским купцам, своим кредиторам.

Только одна из западных держав — Венецианская республика — могла бы еще задержать успехи Палеолога и имела на то достаточно причин. Война с Вилльгардуеном за Эвбею напрягала ее силы в течение многих лет, а теперь император Михаил старался ее ослабить при содействии Генуи. Генуэзцы, которые так же, как и враги их пизанцы, не принимали никакого участия в латинском Крестовом походе и в завоевании Греции франками, но учредили свои торговые общества в Сирии, были самыми ожесточенными соперниками Венеции в Средиземном море. С 1255 года они вели отчаянную войну с Венецией за Аккону, и как раз в июне 1258 года они должны были отступиться от этой самой важной для них колонии и предоставить ее венецианцам. Воспламененные ненавистью и местью, они старались теперь нанести смертельный удар победоносному противнику в самый центр его торгового могущества на Востоке, и поэтому предложили Палеологу свой союз для завоевания Константинополя. Их уполномоченные заключили с ним условие 13 марта 1261 г. в Нимфеоне в Лидии, по которому Генуя обязывалась содействовать своим флотом предприятиям греческого императора; за это Лигурийская республика получала полную свободу торговли в Ромейской империи и исключительное право водвориться в столице, как только она будет завоевана.

Таким образом Генуя стала в те же отношения к византийскому императору, в каких венецианцы находились со времени Алексея Комнена, а с этих пор они должны были быть исключены из торговли на Востоке и в Черном море. Поэтому именно поселение генуэзцев в Галате, предместье Константинополя, было одним из наиболее тяжелых ударов, какой только мог постигнуть Венецию.

Но раньше чем генуэзский флот показался в Геллеспонте, Константинополь пал благодаря удачной попытке греков. Ночью 25 июля 1261 года кесарь Алексей Мелиссенос Стратегопулос, военачальник императора Михаила, двинувшийся с войсками во Фракию, чтобы усмирить восставших эпиротов, всего только с 800 вифинских всадников и небольшим отрядом пехоты застиг врасплох благодаря счастливой случайности плохо охраняемый и почти безоружный город. Освобождение от франков столицы греческой империи, которой герои латинского Крестового похода могли овладеть только после страшной борьбы, было теперь делом нескольких часов. Смятение и распространенный вторгнувшимися пожар парализовали сопротивление франков, у которых не нашлось ни одного предводителя, который был бы в состоянии возбудить их мужество.

Латинский император Балдуин находился теперь в том же положении, как некогда беспомощный Алексей III; потеряв надежду дать отпор, бросился он с толпой беглецов на венецианскую галеру и бежал.

Гонцы привезли эту великую весть в лагерь греческого императора в Нимфее в Лидии; он был изумлен, ему не верилось. 15 августа Михаил VIII без всякой пышности вступил через Золотые ворота в город Константина, идя пешком, впереди его несли образ Божьей Матери «Путеводительницы». За время латинского господства город был совершенно запущен, обеднел и обезображен. Палеолог был торжественно коронован в Софийском соборе православным патриархом и с этих пор именовался новым Константином [377] Патриарх Герман повелел изобразить императора Михаила с этим титулом и в облачении Константина на ковре, который был подвешен между двумя порфировыми колоннами в соборе Св. Софии. Pachymeres VII, 614. .

Латинская империя в Византии, создание рыцарей — крестоносцев Запада, эгоистического торгашеского духа венецианцев и иерархической идеи папства, была таким образом уничтожена после жалкого существования в продолжение 57 лет, не оставив после себя иных следов, кроме разорения и анархии. Так как в жизни народов все, что образуется из деяния, свое значение как сущее получает соответственно мере творческих и содействующих дальнейшему развитию сил, поэтому на эти неудачные рыцарские феодальные государства латинян надо смотреть как на самые незначительные явления в истории. Софистическое положение немецкого философа, который утверждал, что все, что существует, то разумно, оказывается в применении к этому случаю прямо абсурдом.