Фердинанд Грегоровиус - История города Афин в Средние века

Из Элевсиса Аларих направился через Коридалльские теснины в Афины. Роковая судьба привела отважного готского короля в качестве завоевателя в оба священнейшие для тогдашнего человечества города — сначала в Афины, а затем в Рим, но там, как и здесь, доброму гению удалось обезоружить ярость варвара. Если обветшалые от старости Фемистокловы стены не могли послужить нижнему городу достаточной охраной, то Акрополь, во всяком случае, был еще пригоден для сопротивления. Восторженные сторонники язычества сложили красивую сказку о том, как король варваров, наступая на Афины, увидел перед городскими стенами героя Ахилла, закованного в латы, и как вдоль этих же стен расхаживала дозором Афина-Промахос, вооруженная с ног до головы. Устрашенный этим-то видением Аларих будто бы и заключил с державным городом договор и вступил в Афины уже с мирными целями [46] Древние греки, как впоследствии христиане, веровали в чудодейственное появление спасительных героев. Павсаний в разрисованной галерее видел изображение Тесея, Афины и Геркулеса, помогающих грекам в борьбе их против персов. Wyttenbach в Annot. к Эвнапиевой «Vita Prisci», ed. Boissonade, на стр. 67, замечает, что появление Минервы у Зосимы невольно напоминает такое же вмешательство богини при осаде Пеллены этолийца-ми. Позднее Пресвятая Дева Мария самолично защищает стены Константинополя против аваров. Chron. Paschale под г. 626 . (I, стр. 716 и сл.). . Параллелью к этому преданию, записанному Зосимой, служит известная легенда о св. Петре и Павле, явившихся страшному Аттиле, когда тот собирался вторгнуться в Рим. Для обеих столиц Древнего мира весьма знаменательным представляется тот факт, что в Афинах заступниками за город, продолжавший по-прежнему тяготеть к язычеству, являются древние герои и божества, христианский же Рим, над которым духовно властвовали папы, своим спасением обязан чудодейственному вмешательству апостолов.

Зосима явившуюся Алариху Афину именует «Иромахос». Король узрел ее, повествует летописец, расхаживающею вдоль стен и вооруженной так, как можно видеть на ее статуях [47] Lib. V, 6. . Это навело на мысль о колоссальной статуе из меди, созданной еще Фидием, которую называли «Промахос», и из слов летописца, писавшего в первой половине V столетия, заключили, будто эта именно статуя во время Зосимы благополучно еще сохранялась в Акрополе. Но если бы Зосима имел в виду творение Фидия, то он сказал бы не «как то можно видеть на ее статуях», но «как то можно видеть на ее статуе» [48] Утверждают, будто Зосима имел в виду тот тип Афины-Полиас, который воссоздают монеты и статуи. Curtius , Zur Periesese der Akropolis von Michaelis (Mittheil. d. Deutsch. Iustituts in Athen. II, 2 изд. 1877 г. Стр. 87 и сл.). По Курциусу, наименование колосса Промахос было вовсе неупотребительным в древности и явилось лишь впоследствии. Воспроизведение Паллады с Нике на руке открыли в Афинах на Барбакионе в январе 1881 г. Мне ни к чему напоминать знатокам дела о знаменитой афинской монете, на которой бронзовый колосс изображен стоящим посредине между Парфеноном и Пропилеями (Leake, Topogr. Atnen’s. Таблица I, фиг. 1). . Впрочем, не подлежит сомнению, что колосс Фидия в эпоху Алариха пребывал еще невредимо на месте.

Лицезрение божественной покровительницы города едва ли повлияло на воображение страшного вождя, бывшего христианином-арианином, столь глубоко, как утверждает Зосима [49] Leake (Topogr. Atheln’s, deutsch v. Baiter и Sauppe, на стр. 231) этому верит. ; но во всяком случае в основании как этой, так и выдуманной Эвнапием сказки лежит один и тот же факт, а именно, что Афины были пощажены Аларихом, который, по другим свидетельствам, будто бы занял город на самом деле [50] Зосима (V, 6) прикрывает покрывалом взятие Афин. К сожалению, однако же, историческое сочинение Эвнапия, которым он пользовался, утрачено. Напротив, Филосторий АН, 2 говорит. Но еще Meursius в De fortuna Athenar. на стр. 107, как и Corsini, сомневался в показании Зосимы и ссылался на Гиерона Ер. 60 к Гелиодору и на Клавдиана : In Rufinum. . Во всяком случае достоверно, что Афины сдались готскому королю после того, как он через герольдов заявил об этом городу требование и обе стороны клятвенно пообещались соблюдать условия договора. Как и ранее во времена Суллы, Цезаря и Октавиана, сохранившееся в Аттике и в V еще веке искусство красноречия оказалось достаточно сильным, чтобы смягчить сердце вождя-северяни-на; афиняне, впрочем, за то, что пощажены были их жизнь и имущество, откупились значительными деньгами. Во всяком случае они оказались счастливее римлян, обиталища которых пятнадцать лет спустя подверглись со стороны того же завоевателя разграблению. Аларих помирился на том, что в Афины въехал только со свитой, и Зосима повествует, с каким почетом он был принят, как в самом городе побывал в бане и пировал с знатнейшими гражданами [51] Tillemont (Hist, des Emp. V, art. 7) выставляет остроумную догадку, что дружествен-пьш прием был Алариху сделан лишь после того, как король, выведя свои войска из Греции, появился в Афинах в качестве властителя над империей. Но, допуская подобную гипотезу, Пришлось бы разрушить все сцепление фактов, какие приводит Зосима. Да и потом, зачем было бы Алариху, по выступлении из Пелопоннеса, опять возвращаться в Афины? На обратном же походе путь его наверное лежал через Коринфский залив на Акарнанию. .

Можно допустить, что король готов был достаточно хорошо настроен, чтобы восхищаться достопримечательностями Афин. Проводнику того времени нашлось бы вдосталь дела, если бы он задался целью добросовестно показать путешественнику хотя бы достопримечательности в одном Акрополе, ибо со времени посещения Афин Павсанием едва ли уменьшилось их количество. Чудные храмы, хотя запертые и опустелые, стояли невредимо; театр Дионисия на южном склоне Акрополя, пожалуй, служил еще даже для драматических представлений, а святыни Асклепия не подвергались разрушению. Многие дары, принесенные издревле как жертвы, и иные памятники древнего культа хранились неприкосновенно в крепости, ибо даже и позднее Гимерий видел там и священное оливковое дерево богини, и соляной источник Посейдона, а более наглые проводники указывали легковерным путешественникам в нижнем городе и дом Демосфена, и жилище Сократа [52] Himerius Oratio XVIII (по изд. Dübner’a). .

Подобно тому, как сохранился Фидиев бронзовый колосс, также невредимо должны были в Акрополе тогда стоять наряду с бесчисленными мраморными статуями и другие художественные произведения из меди — те самые, которыми восхищался Павсаний: колесница, запряженная четверкой коней, львица, троянский конь, Персей Мирона, Артемида Лейкофрина, подарок сыновей Фемистокла, Эрехтей и Эвмоли у храма Афины Полиас, Килон, медные статуи трех великих трагиков, которые были сооружены для театра Ликургом, сыном Ликофрона, и многое другое. Аларих не напал на преступную мысль похитить эти художественные сокровища.