Анатолий Клёсов - Происхождение славян. ДНК-генеалогия против «норманнской теории»

Изучение истории славянских популяций интересно и с научной, и с общепознавательной точки зрения. Оно активно продолжается последние 200 лет, а то и дольше, принимая во внимание труды и полемику М.В. Ломоносова с его немецкими (в основном) оппонентами. Несмотря на убеждение М.В. Ломоносова: « Что славенский народ был в нынешних российских пределах еще прежде Рождества Христова, то неоспоримо доказать можно » ( Ломоносов М. В., Пол. собр. соч. Т. 6. Труды по русской истории, общественно-экономическим вопросам и географии. 1747–1765. – М.-Л.: АН СССР, 1952. С. 22 ), высказанное им в известной дискуссии с профессором Г.Ф. Миллером, «немецкая школа» в академических кругах фактически (пока) одержала верх, и в академической науке продолжают считать, что славяне пришли на занимаемые ими сейчас земли в середине 1 тыс. нашей эры. Откуда пришли, где жили их предки до середины 1 тыс., и «прежде Рождества Христова», на каких языках разговаривали – академическая наука ответы пока не сформулировала.

Откуда вообще могут появиться новые убедительные, объективные данные? В этом отношении имелись всего три принципиальных источника информации – археология, письменные материалы (изучение старинных фолиантов, включая легенды-сказания-мифы и др.), лингвистические сведения (включая топонимику, ономастику и т. п.). Принципиально важные сведения из перечисленных источников уже получены предыдущим развитием наук, однако их интерпретация в наше время также приобрела дискуссионный характер.

Научный прогресс предложил новый путь – ДНК-генеалогию, «молекулярную историю». Получаемые данные являются объективными. Они формируются в виде мутаций в ДНК, что дает возможность оперировать гаплогруппами – родами человеческими, и гаплотипами. То есть возникает возможность оперировать объективными генеалогическими «паспортами», которые тысячелетиями и десятками тысяч лет передаются по наследственной цепочке и позволяют видеть древнюю историю, древние миграции в пространстве и во времени. Такой подход дает принципиально новую возможность открыть, описать, и убедить.

На чем же основывается ДНК-генеалогия?

ДНК-генеалогия – новая наука, основы которой созданы в последние годы. Идет прогрессивное накопление экспериментального материала. Новый материал поступает потоком, ежедневно в базы данных включаются десятки и сотни новых «экспериментальных точек», которые по принципу обратной связи корректируют методологию новой науки, что приводит к уточнению методов расчета.

Экспериментальные данные ДНК-генеалогии – это картина мутаций в нерекомбинантных участках мужской половой хромосомы (на самом деле – и в митохондриальной ДНК, но в этом рассказе речь пойдет только о Y-хромосоме, расчетный и интерпретационный аппарат которой значительно более разработан). Эту картину мутаций ДНК-генеалогия рассматривает как в Y-хромосомах отдельных людей, так и их групп, популяций. Методология новой науки – перевод динамической картины мутаций в хронологические показатели, во времена жизни общих предков популяций, а на самом деле – общих предков древних родов и племен. То есть, фактически производится расчет времен, когда в древности жили эти роды и племена. В свою очередь, построение «карты» этих времен по регионам, материкам, континентам позволяет понять миграционные пути наших предков. В отрыве от археологических, антропологических, лингвистических данных ДНК-генеалогия не столь эффективна, поскольку картина мутаций и хронологические расчеты не привязаны к определенным территориям, и часто допускают множественные толкования. Но в совокупности с данными других исторических и сопряженных наук материалы ДНК-генеалогии приводят к синергизму в выводах, усиливают выводы, подвергают их перекрестной проверке под неожиданными и необычными углами, и в итоге позволяют отвести одни выводы, сделанные преждевременно и некритично, пусть и «устоявшиеся» в науке, и усилить другие.

Мутации, рассматриваемые в ДНК-генеалогии – это или одиночные (как правило) замены нуклеотидов в ДНК, как, например, аденин на цитозин, или цитозин на тимин, или вставки нуклеотидов, или делеции, или мутации более сложные, при которых ошибка копирующего фермента приводит к переносу целого блока нуклеотидов. Это дает или удлинение серии таких блоков на один (редко – сразу на два-три блока), или их укорачивание. Эти мутации наследуются в поколениях, порой в сотнях и тысячах поколений подряд без изменений, или с небольшими вариациями, и тем самым служат надежными, порой «вечными» метками в ДНК.

Мутации первого типа – SNP (Single Nucleotide Polymorphism), или «снипы», обычно очень стабильны, и их для ДНК-генеалогии отбирают только такие, которые случаются только один раз (два раза – максимум) за историю человечества. Поэтому они являются маркерами родов человечества. Эти роды называют «гаплогруппами», каждая из которых состоит из многих выявленных подгрупп, но все подгруппы несут родо-определяющую (или гаплогруппу-определяющую) SNP-мутацию. Всего в мире насчитывают 20 основных родов, обозначаемых буквами латинского алфавита от А до Т .

Мутации второго типа – STR (Short Tandem Repeat) – значительно более быстрые, и происходят в определенных локусах ДНК (то есть в гаплотипах, которые и есть совокупность выбранных локусов) раз в несколько десятков или сотен поколений. Поэтому гаплотипы ДНК выбирают так, чтобы в них таких локусов было включено как можно больше (но все же оставаясь в рамках практичности). В ранних работах использовались 6-маркерные гаплотипы, затем 12-маркерные, затем 25- и 37-маркерные, а сейчас работа рутинно ведется с 67-маркерными гаплотипами (в академических публикациях, как правило, от 8 до 17 маркерных гаплотипов), а в последние два года – и с 111-маркерными гаплотипами. В 67-маркерных гаплотипах, например, одна мутация происходит в среднем за 8 поколений, в 111-маркерных – за 5 поколений, то есть примерно раз в 125 лет. Для расчетов за «поколение» принимается интервал времени в 25 лет, и на основании этого интервала происходит калибровка констант скоростей мутации «второго типа», то есть мутаций в гаплотипах.

В этом рассказе были определены 20-маркерные гаплотипы, имеющие несколько нестандартный формат, поэтому их расчет проводился по 17 локусам, так называемому Y-filer, суммарная константа скорости мутации которых хорошо известна.

Поскольку уже доказано, что эти мутации в локусах происходят в основном (или исключительно) неупорядоченно, то к ним оказалось возможным применять правила и подходы химической кинетики (или биологической кинетики, которая базируется на тех же принципах химической кинетики, только в биологических объектах). Каждому маркеру свойственна определенная константа скорости мутации (измеряемая в числе мутаций на маркер на 25 лет, то есть на условное поколение), и каждому гаплотипу (состоящему из набора маркеров) – тоже свойственна определенная средняя константа скорости мутации. Поэтому чем древнее общий предок популяции, тем больше мутаций накапливается в гаплотипах его потомков по сравнению с ним, тем больше поколений (и лет) отделяет современных потомков от их общего предка, и это число поколений (и лет) рассчитывается методами ДНК-генеалогии. Проблема заключается в том, что начиная примерно с 600 лет до настоящего времени зависимость между общим числом мутаций и временем жизни общего предка становится нелинейной за счет накопления возвратных мутаций, и нужны специальные методологические приемы, чтобы переводить эту нелинейность в хронологические показатели. Арсенал этих приемов отличает ДНК-генеалогию, как по сути дела историческую науку (собственно, генеалогия и есть история), опирающуюся на количественный анализ кинетики накопления мутаций в ДНК, от популяционной генетики, основной задачей который является нахождение связи между генотипом и фенотипом популяции, и генетическим описание главным образом современных популяций в различных регионах.