Борис Борисов - Школа жизни

Доставались они нелегко. Те, кто поздоровее и покрепче, ломами и кирками долбили скалы, ставили крепления, удаляли отбитую породу. Кто послабее, подносили воду, точили инструмент, готовили пищу, нянчили малышей. Работа продвигалась медленно: за сутки пробивались в скалу на метр — полтора, не более.

В новых условиях общежития возникали и новые формы быта и новые навыки, отличные от прежних. Вначале распорядок жизни складывался стихийно. Затем создали специальную комиссию для организации труда и быта под землей. За работу с детьми, например, была ответственна Надя Краевая. Секретарь Корабельного райкома комсомола Андрей Белан поддерживал связь с Корабельным районом. Комиссия поставила перед горкомом партии и горисполкомом вопрос об открытии дома инвалидов. Такой дом-убежище вскоре был оборудован на Советской улице. Здесь наладили медицинскую помощь, питание, снабжение бельем и одеждой. Позднее, в мае 1942 года, Надя Краевая возглавила эвакуацию всех обитателей дома-убежища инвалидов на Кавказское побережье. Председателем комиссии являлась секретарь Северного райкома партии Евгения Павловна Гырдымова.

Работники горздравотдела В. М. Зудов и В. Е. Лаврентьева устроили специальный приемник для детей, родители которых погибли в Севастополе. В приемнике работали опытные воспитатели и детские врачи. С каждым транспортом, уходящим из Севастополя, часть детишек в сопровождении нянь и врача эвакуировалась на Большую землю.

Горисполком разработал и утвердил «Правила внутреннего распорядка в убежищах города Севастополя». Согласно этим правилам проживавшие в убежищах подчинялись коменданту. Они обязаны были иметь при себе паспорт и удостоверение с места работы, неработавшие — справку от домоуправления.

В убежищах запрещалось курить, шуметь, готовить пищу. Для приготовления пищи отводились специальные места. Запрещалось распивать спиртные напитки. С десяти вечера до пяти утра в убежищах должна была соблюдаться полная тишина. Строго следили за выполнением санитарных правил. К каждому убежищу прикреплялся врач. В достатке имелся землеройный инструмент, необходимый для расчистки улиц, для разбора завалов и на тот крайний случай, если люди окажутся засыпанными.

Райкомы партии в каждое убежище назначали политрука-общественника и агитаторов. В убежище Марии Тимофеевны Тимченко политруком был инструктор Северного райкома партии Мукомель. Они организовали доставку газет и журналов, чтение лекций, выпускали стенную газету.

Жили в убежищах дружно, словно одна семья. Хозяйки шутя говорили, что все ссоры оставили наверху. Частым и желанным гостем здесь был агитатор. Вместе с ним в убежище как бы приходило большое дыхание нашей Родины. Люди живо интересовались положением на фронтах, в тылу, событиями под Москвой и Ленинградом, международными делами. Шла откровенная беседа о нуждах осажденного Севастополя, о том, что можно еще сделать в помощь фронту и семьям фронтовиков.

Даже дети не были в стороне от общих забот, печалей и радостей. Они и учились, и вместе со взрослыми строили оборонительные рубежи, работали на предприятиях, собирали металлолом и бутылки, ухаживали за ранеными, дежурили на крышах и у входа в убежища, тушили зажигалки, были связными. Школьники Вера и Виктор Снитко за тушение зажигательных бомб награждены медалями за «Боевые заслуги», а позднее многие ребята, в том числе сестры Тяпкины и Света Густылева, — медалями «За оборону Севастополя».

Самыми желанными гостями в убежищах были фронтовики. Для них освобождались лучшие отсеки, койки застилались чистым бельем. Из скудных запасов выкраивалось угощение, на столе появлялось неизвестно где добытое вино. Пока бойцы спали, женщины стирали и гладили их белье, чинили одежду и обувь.

В убежище на улице Карла Маркса, где комендантом была коммунистка Евгения Митрофановна Михайлова, организовали швейную мастерскую. Женщины шили шапки-ушанки, маскировочные халаты, вязали для фронтовиков перчатки. Не раз с подарками в руках мастерицы ездили навещать фронтовиков.

Городскому комитету обороны, горкому и горисполкому в первые дни обороны трижды пришлось менять помещения. Наконец и мы перебрались в штольню. Оборудовали ее в центре города, на улице, которая теперь называется Большой Морской. На новом КП имелось семь небольших отсеков.

Комитет обороны, горком партии и горком комсомола занимали отсек метра в два шириной и в четыре длиной. Здесь умещались длинный стол, две скамейки, тумбочка с телефонными аппаратами. А к стенам в два яруса были прикреплены восемь узких коек. В этом отсеке мы работали, принимали посетителей, проводили немноголюдные совещания. Тут же ели и спали. В таких же условиях работали горисполком, штаб МПВО и другие организации. На КП было тесно, сыро и душно. Когда в начале января областные организации перебрались на Керченский полуостров, стало немного свободнее, да к тому времени уже и штольни были расширены. В феврале они стали достаточно велики, чтобы под нашей «крышей» оказались райком партии и райком комсомола, райисполком и штаб МПВО Северного района, городское отделение Госбанка. Здесь же в одном из больших отсеков был открыт подземный кинотеатр на восемьдесят мест. Вскоре в укрытия такого типа перешли и организации Корабельного и Центрального районов.

Нельзя не рассказать подробнее о женщинах Севастополя, так много сделавших для обороны родного города. Это в основном их руками были построены мощные оборонительные рубежи на подступах к городу, оборудованы укрытия для населения, для торговой сети, для детских учреждений, школ и больниц. Это они снабжали фронт обмундированием, бельем, обувью и в значительной части вооружением и боеприпасами. Это они обслуживали госпитали, отдавали свою кровь раненым бойцам, сопровождали раненых на Большую землю.

А сколько женщин сражалось на фронте! Многим известны имена замечательной патриотки, пулеметчицы 25-й Чапаевской дивизии, героини Одессы и Севастополя комсомолки Нины Ониловой, снайпера Людмилы Павличенко и разведчицы Марии Байды, санитарки Галины Марковой, электрика Морского завода комсомолки Фроси Радычкиной, девятнадцатилетней севастопольской комсомолки Оли Химич и многих, многих других.

Сила духа советских женщин особенно ярко проявилась в осажденном городе. Их удивительное мужество я наблюдал ежедневно, ежечасно на протяжении многих месяцев. Но в один из дней как-то по-особому проявилась самоотверженность наших патриоток. Это было на конференции севастопольских женщин.

…Вместительный зал Дома учителя был уже переполнен, а женщины все шли и шли. Принесли еще несколько скамеек, стулья, теснее сдвинули ряды, но мест все равно не хватило и многим пришлось стоять.