Леонид Млечин - До и после смерти Сталина

Страшноватая практика работы чекистов при Сталине строилась на вахтовом методе. Формировалась команда, которая выполняла свою часть работы. На это время они получали все: материальные блага, звания, должности, ордена, почет, славу, право общения с вождем. Ценные вещи, конфискованные у арестованных, передавались в спецмагазины, где продавались сотрудникам наркомата внутренних дел. Когда они свою задачу выполняли, команду уничтожали…

В те месяцы на Лубянку приходили новые люди. Наступала очередь следующей бригады, ей доставались все блага. Молодые люди, не получившие образования, строили головокружительные карьеры. Принцип «кто был ничем, тот станет всем» реализовывался на практике. Люди назначались на высокие посты, оставаясь малограмотными.

Сталин нужных ему людей выдвигал и окружал заботой. Когда надобность в них миновала, без сожаления отказывался от их услуг. Часто за этим следовал расстрел.

Отделение арестов и обысков, входившее в 7‐е управление МГБ, было перегружено работой. Один из сотрудников отделения со странным блеском в глазах говорил:

— Я люблю свою работу, мне нравится брать людей ночью.

Особенно нравилось брать недавних сослуживцев и начальников.

Война закончилась, вождь перестал зависеть от своих военачальников, и присущая ему подозрительность в отношении военных брала верх. В разговорах с маршалами и генералами зазвучали упреки в «зазнайстве» и в «отсутствии большевистской скромности». В этих словах отразилось некое беспокойство вождя: а вдруг боевые маршалы и генералы, увенчанные воинской славой, станут менее управляемыми?

Маршалы и генералы вернулись с войны победителями, в блеске славы. Не станут ли претендовать на более заметное место в жизни страны? Вот Сталин и решил указать им их место.

На следующий день после Парада Победы в 1945 году маршал Георгий Константинович Жуков собрал у себя на даче близких ему генералов. Счастливые военачальники с радостью пили за Георгия Константиновича как за выдающегося полководца. Все разговоры на даче Жукова записывались, а записи показали Сталину. Он был крайне раздражен, потому что настоящим победителем считал себя, а вовсе не Жукова.

В этом мире, говаривал Наполеон, есть только две возможности — или командовать, или подчиняться. Георгий Константинович Жуков принадлежал к тем, кто с детства мечтает командовать другими. В нем было умение подчинять себе. Он родился таким, такова его генетическая структура.

Жуков взлетел, как взлетали и другие отличившиеся начальники. Сталину претила обычная форма карьерного роста. Понравившегося он сразу определял на высокий пост. А дальше — как у кого. Георгий Константинович оказывался при любой должности на месте, а многие другие лишались и должностей, и жизни.

Жуков не испытывал страха ни на поле боя, заваленном трупами, ни на кремлевском паркете, натертом до блеска. Он обладал мужеством и решительностью, без которых не мыслим военачальник, полководец. И крепкие нервы. Он безостановочно продвигался наверх. Не потому, что ему кто-то ворожил. А потому, что не продвигать его было невозможно.

Осенью 41-го, когда вермахт стоял у ворот Москвы, Сталин в отчаянии призвал на помощь генерала Жукова. Этот беспредельно жесткий и уверенный в себе человек вселял в вождя надежду и уверенность. Жуков руководил обороной окруженного Ленинграда. 5 октября 1941 года Сталин приказал ему немедленно прибыть в столицу.

Прямо с аэродрома Жукова доставили на кремлевскую квартиру вождя. Сталин был простужен, плохо выглядел. Пребывал в бешенстве от неумелых действий командующих фронтами, оборонявших столицу. Подошел к карте, указав на район Вязьмы, объяснил:

— Сложилась очень тяжелая обстановка. Немцы через три-четыре дня могут подойти к Москве. Я не могу добиться от Западного и Резервного фронтов доклада об истинном положении дел. Ни Конев, ни Буденный не знают, где их войска, и что делает противник.

Пути на Москву, вспоминал Жуков, по существу были открыты. В этой ситуации он принял под свое командование Западный фронт с целью остановить немцев.

16 октября, уже подписав постановление об эвакуации столицы, Сталин все-таки спросил Жукова, смогут ли войска удержать Москву? Георгий Константинович твердо ответил, что он в этом не сомневается.

— Это неплохо, что у вас такая уверенность, — сказал довольный Сталин.

Непоколебимая стойкость Жукова, считавшего, что столицу удастся отстоять, подействовала на Сталина. Выяснилось, что эвакуироваться нет необходимости. Можно и нужно, выполняя свой долг, сражаться за город. Железная воля Жукова помогла спасти Москву в 41-м. Но его упрекали в том, что он не жалел человеческих и материальных ресурсов.

Жукова на склоне лет спросили:

— Правда ли, Георгий Константинович, что вы были на войне жестоки?

Маршал ответил:

— Время было такое — война вообще жестока.

«Многие из тех, кто пишет о Жукове, акцентируют крутость характера полководца, — писал ответственный редактор «Красной звезды» генерал Давид Ортенберг. — А ведь ему было свойственно и другое. Например, расположение к людям, делившим с ним тяготы войны».

До самой его смерти им восхищался почти весь мир. Он навсегда обеспечил себе место в истории. И если можно назвать человека, которого любит народ, то это именно он. Тем не менее, значительную часть жизни маршал прожил в опале, несколько лет ждал ареста.

Маршал был уверен в своей непогрешимости. Если ему пытались возражать, говорил:

— Я уже докладывал Верховному, и он мои соображения одобрил!

Сталин выделял его из всех маршалов. Сделал своим заместителем как Верховного главнокомандующего. Заботился о том, чтобы он оказывался на самых важных направлениях, чтобы с его именем связывались главные успехи: где Жуков — там победа. А после войны ополчился против маршала. Создается такое ощущение, будто вождь ревновал к популярности Жукова, завидовал его славе. Но ведь солнце не может завидовать луне? Сталин — такой великий — завидует простому маршалу?

Уже с середины войны органы госбезопасности, сообщая Сталину о настроениях среди интеллигенции, обращали внимание на такие высказывания: «Народ помимо Сталина выдвинул своих вождей — Жукова, Рокоссовского и других. Эти вожди бьют немцев и после победы они потребуют себе места под солнцем. Кто-либо из этих популярных генералов станет диктатором».

Во время войны вождь бывал снисходителен к военным. Рассказывают такую историю. В кабинете вождя шло совещание, когда помощник доложил, что прибыл вызванный Сталиным генерал.

— Пусть войдет, — распорядился вождь.