Людмила Боровкова - Кушанское царство

Поскольку очевидно, что рассмотренные выше самые первые сведения о народе юэчжи и его царстве за конец III — начало II вв. до н. э. были получены при дворе Хань от сюннов, не исключено, что и их этноним юэчжи был китайской транскрипцией с сюннуского. В этом случае вряд ли есть основание искать его происхождение, как это делают некоторые авторы (см.: Крюков, 1988, с. 236), от созвучных слов в более древних китайских текстах или производить его от китайского названия нефрита, издревле добывавшегося в районе Хотана, где юэчжи, как видим, не обитали.

Десять лет спустя после завоевания в 177 г. до н. э. сюннами царства Юэчжи и других западных царств и включения их во владения державы Сюнну в истории ханьско-сюннуских отношений произошло большое событие, которое, с нашей точки зрения, связано с переломным событием в истории юэчжей — с разгромом их сюннами и последовавшим переселением из Ганьсуского коридора в Среднюю Азию. Подробный анализ сведений о нем уже проведен (Боровкова, 2001, с. 57–60), поэтому здесь лишь кратко изложим основные из них и наш вывод.

В 174 г. до н. э. умер Маодунь-шаньюй. На трон вступил его сын Лаошан-шаньюй. Вэнь-ди подтвердил свою верность договору о мире и родстве и прислал ему в жены, как в свое время Гао-ди (Лю Бан) Маодуню, в качестве ханьской принцессы всего лишь девушку из императорского рода. Сопровождать ее был послан, вопреки его желанию, евнух Чжунхан Юэ. По прибытии в ставку шаньюя он сразу же сдался ему и стал его главным советником (ШЦ, гл. 110, с. 2898–2899). Но мирные отношения двух держав продолжались согласно договору о мире и родстве.

Однако, судя по приведенным далее в «Повествовании о Сюнну» сведениям, Чжунхан Юэ разжигал высокомерие шаньюя по отношению к Хань, «денно и нощно наставлял шаньюя выжидать удобного случая и [выискивать] место, чтобы навредить Хань» (ШЦ, гл. 110, с. 2899–2901).

И вот зимой 167–166 гг. до н. э. в нарушение договора огромное сюннуское войско, 140-тысячная конница, вторглось в северо-западный регион Хань, где находилась ее столица Чанъань. Сюнны, наступая по двум направлениям, приблизились к ней, разграбив по пути два императорских дворца, один из которых находился совсем близко от нее. И только во время этого прорыва сюннов император стянул к столице большое войско для отпора им (ШЦ, гл. 110, с. 2901), что свидетельствует о том, что для Хань вторжение сюннов в этот регион, где они никогда прежде не появлялись, было неожиданным.

Следовательно, в это время Лаошан-шаньюй и Чжунхан Юэ сочли, что удобный случай навредить Хань представился. Так как в Хань тогда никаких особых событий не отмечено, очевидно, что благоприятные условия для неожиданного нападения на нее сложились в самой Сюнну.

Проведенный нами ранее анализ сведений о путях, по которым наступали сюнны, и о занятых ими городах показал, что они вторглись в северо-западный регион Хань из ближнего к нему Ганьсуского коридора. Но там жили юэчжи, подвластные Сюнну. Поэтому небывалое сосредоточение в их землях огромного сюннуского войска должно иметь и необычное объяснение.

И оно, с нашей точки зрения, есть. Как увидим ниже, спустя десятилетия в Хань узнали, что именно Лаошан-шаньюй разгромил и изгнал юэчжей с их родины в Ганьсуском коридоре, вынудив их переселиться далеко на запад, в Среднюю Азию. И когда ханьское войско в 121 г. до н. э. впервые вторглось в Ганьсуский коридор, там жили сюнны, воспевавшие этот благодатный для жизни кочевников край. Сопоставление этих двух фактов убеждает в том, что Лаошан-шаньюй разгромил и изгнал юэчжей с их очень удобных для кочевников земель в Ганьсуском коридоре, чтобы отдать их собственно сюннам. А расположившись здесь, близко к северо-западному региону Хань и ее столице, шаньюй с Чжунхан Юэ поняли, что наступил как раз благоприятный момент, который они ждали, чтобы навредить Хань. Неожиданно напав отсюда на нее, можно было если не разгромить Хань, то захватить богатейшую добычу, гораздо больше той дани, что поступала от Хань за много лет. И эта цель была достигнута.

Если наши рассуждения верны, а они верны, то выясняется точная дата изгнания юэчжей из Ганьсуского коридора и начала их дальнего переселения. Поскольку Лаошан, используя эффект неожиданности, напал на Хань зимой 167–166 гг. до н. э., затратив перед этим некоторое время на то, чтобы сосредоточить свою многочисленную конницу в Ганьсуском коридоре, то очевидно, что он разгромил и изгнал отсюда юэчжей летом-осенью 167 г. до н. э. Насколько верен этот анализ и вывод из него, покажет исследование других сведений «Ши цзи» и «Хань шу» о данном этапе истории юэчжей и сюннов.

Но для этого необходимо, прежде всего, уточнить дату смерти Лаошан-шаньюя, относимую разными авторами к 165, 160 и 158 г. до н. э. (см.: Крюков, 1988, с. 239). Проведенное нами подробное исследование (Боровкова, 1991, с. 84–92; ее же, 2001, с. 60–65) показало, что Лаошан-шаньюй умер в октябре-ноябре 162 г. до н. э. Вступивший на трон его сын Цзюньчэнь-шаньюй правил очень долго, до 126 г. до н. э.

А в 157 г. умер император Хань Вэнь-ди. Новый император Цзин-ди (156–141) в 156 г. возобновил договор с Цзюньчэнь-шаньюем о мире и родстве и даже открыл рынки у пограничных застав для торговли с сюннами (ШЦ, гл. 110, с. 2904).

Период правления Цзюньчэнь-шаньюя, за исключением последних 5–6 лет, был пиком процветания и могущества державы Сюнну: она получала большую дань с Хань, доходы с завоеванных при Маодуне западных царств (Восточного Туркестана), войска от северных народов ( и ). Свободная торговля на приграничных рынках с Хань еще более обогащала ее, позволяя вести посредническую торговлю ханьскими товарами с царствами Средней Азии, с которыми, по сведениям, полученным в Хань позднее, она имела прочные связи.

Этот же период стал и временем расцвета могущества Хань. За истекшие шесть-семь десятилетий мира вовне и внутри, не считая кратковременных столкновений с Сюнну и эпизодических внутренних бунтов знати, упрочилось внутреннее единство страны. Мир, экономическая политика властей способствовали развитию хозяйства, росту производства, доходов и богатства империи. Дань Сюнну как плата за мир становилась все менее обременительной экономически, но все более унизительной для престижа Сына Неба и империи. Эта перемена во внутреннем положении Хань и определила изменение ханьско-сюннуских отношений при императоре У-ди (140–87), когда в Хань особенно четко осознали могущество империи и возможность освободиться от унизительной зависимости от Сюнну.

У-ди сразу по вступлении на трон признал договор о мире и родстве с Сюнну и продолжил торговлю с нею у пограничных застав. Но одновременно он стал изыскивать способы, как вернее разгромить ее.

Сыма Цянь в «Повествовании о Давань» написал об этом так: