Марк Солонин - Нет блага на войне

« После вступления немецких войск 30.6.41 во Львов в трех тюрьмах города были обнаружены несколько сот трупов мужчин и женщин, которые были убиты в течение последних дней. Так, в подвалах военной тюрьмы Львова только в одной камере были обнаружены около 120 трупов мужчин и женщин, сложенных друг на друга…В камерах тюрьмы ГПУ также находится много убитых, точное количество которых не могло быть установлено, так как вход в эти камеры замурован. Как показал осмотр обнаруженных трупов, убийству предшествовали сильные пытки и истязания. На всех частях тела трупов имеются тяжелые ранения от ударов и уколов. У некоторых трупов были раздавлены и переломаны пальцы рук и ног…»

Выражаясь «высоким штилем», вошедшим 30 июня во Львов бандеровским активистам следовало бы с молитвой и надлежащими воинскими почестями проводить в последний путь своих замученных соратников. Выражаясь предельно цинично и грубо, следовало незамедлительно, во избежание вспышки эпидемий, захоронить тысячи разлагающихся на 30-градусной жаре трупов (из рассказов очевидцев известно, что над городом висел страшный трупный смрад, а в районе тюрем находиться без противогаза было просто невозможно). Вместо это Стецко и Кº, охваченные восхваляемой Д.Донцовым жадобою панування, поспешили согнать сотню ничего не понимающих, почти случайных людей, и объявить себя « урядом ».

Сразу же после занятия Львова немецкими войсками (в рядах которых был и батальон «Нахтигаль» под командованием Романа Шухевича) в городе начались массовые убийства евреев и представителей польской интеллигенции. Слово «погром» в данном случае будет едва ли уместным. « Ці страшні події не були справою диких, паяних солдатів. Я відніс враження (вынес впечатление) , що все діялося в організований спосіб, все докладно діялося, як в машині» – пишет один из очевидцев событий. Вопрос об участии/неучастии в этом преступлении батальона «Нахтигаль» и его командира многие десятки лет остается предметом ожесточенных, непримиримых споров. Не отвлекаясь на них (желающие могут ознакомиться с обширной литературой по этому вопросу) и признавая, что убедительных доказательств причастности Шухевича к массовым убийствам во Львове предъявлено не было, следует отметить, что даже самые благосклонные к бандеровцам авторы не смогли найти и каких-либо следов того, что « уряд Стецька » хотя бы попытался прекратить зверские бессудные убийства. Ничего подобного – мысль о том, что вожделенная влада сопряжена с ответственностью за жизнь подданных, была им столь же чужда, как и бежавшим из города коммунистам.

Несмотря на бесконечные славословия и заверения в преданности, несмотря на плакаты и листовки с лозунгом «Heil Hitler! Слава Гiтлеровi», расклеенные бандеровцами по всему городу, немцы были крайне возмущены фактом самовольного, не согласованного с Берлином создания «правительства». Свою позицию они выразили предельно ясно: «Мы не позволим, чтобы на территории, занятой ценою крови немецких солдат, появлялись самозваные «правительства». На мой взгляд, позиция вполне логичная. С другой стороны, нет никаких оснований преувеличивать значение и, главное, последствия возникшего конфликта. Несмотря на позднейшие усилия бандеровских пропагандистов «притянуть за уши» события сентября 41-го к 30 июня, никаких «зверских репрессий» со стороны немецких властей в ответ на самоуправство Стецко и К? не последовало.

9 июля Стецко был арестован и доставлен во львовское гестапо, где его (как он сам пишет в своих послевоенных воспоминаниях) не били и не пытали, а «принесли на ужин какао с хлебом», после чего отвезли в Краков, и оттуда – в Берлин, в распоряжение полковника абвера Е.Штольце. Там Стецко «воссоединился» с Бандерой, также доставленным под конвоем из Кракова в Берлин. В течение нескольких дней сотрудники абвера словами, безо всякого рукоприкладства, объясняли лидерам ОУН(б), что место лакея – в лакейской. 15 июля их в целости и невредимости освободили, но с обязательством не покидать Берлин. Скажем прямо – несравненно более жестоким способом обошлись с собачонкой Муму, которая своим невинным лаем нарушила покой капризной и жестокой барыни… Бандеровцы урок поняли и начали засыпать немцев покаянными письмами.

14 августа они написали очередной «меморандум», который по стилю своему напоминает задание из школьного учебника грамматики, в котором ребенок должен освоить правила спряжения глагола « співпрацювати» (сотрудничать):

«Для ОУН співпрацяз Німеччиною не була справою порожніх слів (слов) ; співпрацюздійснено протягом років (в течение многих лет) великими і тяжкими жертвами. ОУН сама повела боротьбу за державну незалежність України на шлях (по пути) співпраціз Німеччиною; за це вона сама несе повну відповідальність перед українською історією. ОУН і надалі (и далее) намагатиметься працювати на відбудову Української держави шляхом співпраціз Німеччиною… ОУН захищає (отстаивает) свою концепцію визволення України та відновлення Української держави у співпраціз Німеччиною, у відвертій та щирій (в открытой и искренней) співпраці…Німеччина повинна бути зацікавлена (должна быть заинтересована) в тому, щоб співпрацюватиз ідейними, динамічними українськими силами, котрі спричинилися (пришли к) до цієї співпраціз ідейних, політичних і патріотичних причин…»

Особенно старался Стецко, который чувствовал себя главным виновником. Не ограничившись «меморандумом», он решил сообщить немцам свое жизненное кредо в пространном тексте под названием « Мій життєпис». То была не обычная, канцелярская автобиография, а приторно-льстивая «клятва верности» фашистским идеям:

«…В політичній площині стою на становищі (на позиции) монопартійного й авторитарного устрою України; в соціальній площині – національного солідаризму, що стоїть близько до націонал-соціялістичної програми… Стою на становищі винищення (уничтожения) жидів і доцільности (целесообразности) перенести на Україну німецькі методи екстермінації жидівства… Я вважаю (признаю) , що в теперішній світовій (мировой) війні вирішується на давні часи доля України, і свідомий того (осознаю то) , що лише через перемогу (победу) Німеччини можлива є відбудова (строительство, создание) Суверенної і Соборної Української держави… Стоїмо на становищі повної, яка тільки буде необхідна (необходима) для Німеччини, господарської підтримки (экономической поддержки) всіма можливими заходами (всеми возможными способами) з боку України, бо тут іде про спільний успіх (ибо тут речь идет про общий успех) , чи то неуспіх. Тим більше, що величезні жертви, які поносить німецька армія в боротьбі з Москвою, ми свідомі (и мы это осознаем) , мусять знайти рекопензату (должны получить компенсацию) для німецького народу. Суверенна Соборна Українська держава цю рекомпензату дасть і є зобов'язана дати…»