Вадим Прокофьев - Среди свидетелей прошлого

На страницах этой книги, в заголовках ее все время будут встречаться слова «архив», «архивы». Но это книга не только об архивах. Она рассказывает о тех, кто трудится в них, ищет, творит. И прежде всего — об исследователях-историках.

Все, о чем здесь ведется речь, добыто трудом многих русских и советских ученых. Автор же выступает только как рассказчик, знающий цену этой большой работе. Рассказывать о прошлом, о свидетелях его можно бесконечно.

Поэтому многие наши замечательные ученые в этой книге только названы, о других сказано немного, а некоторые исследователи и попросту не упомянуты. Дела каждого из них заслуживают отдельной книги.

ише, не нужно шуметь. И расспрашивать тоже. Ведь это криминалистическая лаборатория. Их несколько в нашей стране, и мы находимся в одной из них.

Там, в углу, научный сотрудник рассматривает что-то, напоминающее слепки. Наверное, отпечатки следов преступника. Слепки сделаны из вязкой пасты, а раньше их отливали из гипса. Рядом за столом женщина в халате и с лупой в руке застыла над каким-то предметом. Быть может, на нем отпечатки пальцев преступника. А что это за аппарат? Для каких целей он предназначен? Сейчас нам покажут. В аппарат закладывают бумагу. Она залита не то чернилами, не то тушью. Не разберешь ни слова. А теперь? Пожалуйста, читайте — каждую букву, каждое слово.

Сколько тут различных приборов, штативов, колб с химикатами! И скульптуры. Головные скульптуры. Это совсем неожиданно. Почему же их поместили в отдел криминалистических и специальных исследований?

Оказывается, преступник часто оставляет после себя только один реальный след — жертву преступления. К тому же случается, труп находят уже полуистлевшим. И вот по черепу восстанавливают скульптурный портрет. Затем фотографируют его и фотографии рассылают для опознания.

Но ведь этот метод научно разработал скульптор М. Герасимов. И разработал вовсе не для криминалистики, а для истории. Недаром же Герасимов — доктор исторических наук.

Но метод Герасимова равно пригоден и для историков и для следователей-криминалистов.

Но не будем мешать. Скоро окончат экспертизу, ее результаты передадут следователю, потом прокурору. И дело поступит в суд. Попрощаемся и уйдем отсюда с пожеланием, которое, быть может, не совсем любезно со стороны гостей, так добивавшихся этой экскурсии… И все же: «Надеемся, что скоро настанет время, когда исчезнет необходимость в криминалистических лабораториях!»

Заглянем теперь и в исторический музей. Зайдем в его лабораторию. Вот и знакомые скульптурные портреты. Узнаете? Это, например, завоеватель Тимур. Те же штативы и колбы с реактивами. А вот тот работник в углу лаборатории что-то внимательно разглядывает в лупу. Рядом аккуратно сложены какие-то пожелтевшие бумаги, залитые чернилами и тушью. Их сейчас отправят в криминалистическую лабораторию. Ведь она выполняет множество заказов, поступающих от историков! Не зря А. М. Горький отметил, что «историк смотрит в даль прошлого с высоты достижений своей эпохи, он рассказывает о процессах законченных, как судья о преступлениях или защитник преступника».

Представим себе зал суда. Судья, народные заседатели, государственный обвинитель и защитник — все на своих местах. На столе перед судьей — папки: «дела», вещественные доказательства. Сейчас будут давать показания свидетели…

У историков на столах тоже много вещественных доказательств. Есть у них и свидетели. Что же касается «дел», то они не уместятся ни на одном столе. Если все эти «дела», которые изучают историки, плотно-плотно прижать друг к другу и расставить на полке, то полка вытянется от Москвы до Свердловска, а может быть, и чуть дальше!

И как тут не вспомнить о знаменитом детективе Шерлоке Холмсе! Вооруженный методом дедукции, легендарный сыщик по самым на первый взгляд незначительным и малозаметном деталям, пустячным фактам восстанавливал картину и логическую связь поступков и действий людей. Вот у него в руках обыкновенная шляпа. Шерлок Холмс всматривается в нее и вдруг начинает рассказывать о том, каков характер ее владельца. А взглянув на грязные ботинки, он безошибочно определяет, в каких районах Лондона они побывали.

О работе следователей, сыщиков буржуазного мира, разведчиках-следопытах написаны горы книг. Что и говорить, это увлекательное чтение в часы отдыха.

А ведь есть историки-следователи, археологи-следопыты. Может быть, вы слыхали о. Борисе Александровиче Рыбакове, действительном члене Академии наук СССР. Нет, о нем, о его поиске еще не написан роман. А жаль!

Где-либо в семейном альбоме Бориса Александровича, вероятно, хранится фотография — высокий, очень плотно обитый человек с острым взглядом больших, немного навыкате глаз рассматривает древнюю литейную форму. А если нет такой фотографии, то во многих библиотеках вы встретите книгу Рыбакова «Ремесло древней Руси». Прочтите эту капитальную работу, за которую Борис Александрович, еще будучи молодым доцентом Московского университета, был удостоен степени доктора исторических наук. По литейной форме он восстановил картину металлургического производства на Руси!

Увлекательный поиск. И, конечно же, метод дедукции. Но этого мало: незаурядный дар исследователя, огромные знания — вот о чем должен был бы рассказать писатель, создавая роман об археологе Рыбакове.

Так что историк — это прежде всего «криминалист», изучающий «улики», оставленные людьми, жившими задолго до наших дней.

Но вот тут-то и начинается различие профессий.

Следователь, как правило, имеет дело с преступником. Улики нужны ему, чтобы бесспорно доказать наличие состава преступления. Правда, иногда эти улики, наоборот, говорят о невиновности человека.

Историк тоже «уличает». Но ему приходится выступать и как прокурору и как защитнику. Исторические «улики», «следы», оставленные людьми прошлого, могут свидетельствовать и о величайших злодеяниях и о гениальных открытиях, они рассказывают и об узаконенном насилии, и о героической борьбе с ним. И, конечно, историку всегда приятнее произнести защитительную речь, нежели обвинительный приговор.

Но прежде чем сказать свое «да» или «нет», прежде чем обвинять или защищать, прежде чем делать теоретические обобщения, историк должен убедиться, что «улики», которыми он располагает, достоверны, что это, так сказать, подлинники, а не имитации, не подделки; что они объективно свидетельствуют о событиях, людях, явлениях, а не являются случайностью, плодом личных симпатий или антипатий и т. п.