Эрве Мартен - Капетинги. История династии (987–1328)

Избрание Гуго Капета. Мы знаем об этом важнейшем событии благодаря нескольким современным хроникам, главной из которых является хроника Рихера. Монах монастыря Святого Ремигия в Реймсе, ученик Герберта Орильякского и наследник замечательной историографической традиции реймсской церкви, Рихер, возможно, присутствовал при избрании или во всяком случае был о нем прекрасно информирован. Он явно симпатизирует Гуго Капету. Блистательным пассажем его повествования является речь Адальберона, которую Рихер приводит во всех подробностях. Мы уже видели, как еще до смерти Людовика V Адальберон подумывал о том, чтобы короновать Гуго в надежде дать королевству деятельного правителя и избавиться от императорского влияния. Смерть Людовика и уже съехавшееся собрание облегчили ему задачу: Людовик без промедления был похоронен тут же, в Компьене, в Сен-Корней — хотя сам он желал упокоиться в аббатстве Святого Ремигия: но нужно было выиграть время, о чем недвусмысленно говорит Рихер. Как герцог франков, Гуго возглавил собрание и помог оправдаться Адальберону. Собрание, выполнив свои судебные обязанности, затем выслушало самого Адальберона, который напомнил о необходимости выбрать нового короля и выдвинул кандидатуру Гуго. Для того чтобы отсутствующие могли принять участие в выборах, он созвал новое собрание в Санлисе — городе, принадлежавшем Гуго. Между тем архиепископ отправился в Реймс, где выслушал и выпроводил восвояси каролингского претендента, Карла, герцога Нижней Лотарингии, брата покойного короля Лотаря. Собравшись в Санлисе 29 мая, магнаты (к сожалению, у нас нет точного списка присутствовавших) избрали Гуго. Историки, интерпретируя противоречивые источники, расходятся по поводу даты и места коронации с миропомазанием: 1 июня или 3 июля, Нуайон или Реймс, или коронация в Нуайоне и миропомазание в Реймсе. Выбор Нуайона мог объясняться памятью о произошедшей там коронации Карла Великого; этот престижный прецедент мог бы в какой-то мере заменить новому государю нехватку каролингской крови. Что же касается миропомазания в Реймсе, то оно могло бы служить знаком признательности архиепископу Адальберону, который помог Гуго во время выборов. Правда, традиция получать миропомазание в Реймсе в эту эпоху еще не совсем устоялась; некоторые предшественники Гуго устраивали эту церемонию в другом городе или два раза в разных местах, и только позже реймсские архиепископы сделали ритуал миропомазания своей прерогативой. Роберт Благочестивый был коронован и миропомазан в Орлеане, его сын Гуго — в Компьене, но эти исключения постепенно сошли на нет (кроме разве что коронации Людовика VI в Орлеане, продиктованной особыми обстоятельствами).

Почему был избран Гуго Капет?Теперь остановимся на причинах, побудивших избрать Гуго, а не Карла Лотарингского. В силу преемственности, существовавшей в лоне каролингского семейства, Карл мог стать королем — но не обязательно, потому что он не был прямым потомком умершего монарха. Адальберон убедил собрание предпочесть ему Гуго, потому что тот обладал качествами, необходимыми для государя, и уже фактически выполнял его роль. Фактор наследственности, к которому взывал Карл, не играл роли, если ему сопутствовали присущие ему недостатки. Процитируем пространную речь Адальберона, заслуженно ставшую знаменитой: «Мы знаем, что у Карла есть свои доброжелатели, которые утверждают, что он должен получить королевский титул, как и его предки. Но если обдумать это, то он не получит королевства по закону о наследстве, и на трон будет возведен только тот, кто блещет не только знатностью рождения, но и мудростью, кто стойко сохраняет верность и подкрепляет ее величием души. […] Но чего достоин Карл, который не руководствуется верностью, которого ослабляет бездействие, который, наконец, настолько слаб головой, что не убоялся служить иноземному государю и взял жену из рода служилых рыцарей, не равную себе? Как стерпит великий герцог, чтобы женщина из семьи его вассалов стала его королевой и властвовала над ним? Как подчинится тот, перед кем склоняли колена равные ему и даже высшие и поддерживали руками его ноги [30] Это выражение, без сомнения, намекает на слуг, которые растирали ноги своего господина, чтобы согреть его, перед тем какой ляжет спать: Bur M. Adalbéron, archevêque de Reims, reconsidéré//Le roi de France et son royaume autour de l’an mil… P. 59, n. 21. ? Рассмотрите дело прилежно — и увидите, что Карл был отвергнут в большей степени по собственной вине, нежели по вине других. Чего вы больше желаете государству — блага или бедствия? Если вы хотите его погибели, изберите Карла, хотите, чтобы оно процветало, коронуйте славного герцога Гуго. […] Итак, изберите герцога, славного деяниями, знатностью, военной мощью, в котором вы найдете защитника не только государства, но и ваших частных интересов» [31] Цит. по: Рихер Реймсский. История/Сост. и пер. А. В. Тарасовой. М.: РОССПЭН, 1997 (Франц, изд.: Richer. Histoire de France (888–995)/Éd. et. trad, par R. Latouche. Paris: les Belles Lettres, 1964. P. 159–163.) .

В пользу Гуго были и иные козыри, о которых Адальберон не упомянул в своей речи. Первым из этих козырей была прочная сеть союзов, сплетенная им в среде высшей аристократии. Его брак с Аделаидой, сестрой герцога Аквитанского, в данном случае не пригодился Гуго, но ему приходились шуринами герцоги Нормандии и Верхней Лотарингии. Уже в двух предшествующих поколениях с умом заключенные браки обеспечили Робертинам выгодные союзы; кроме того, среди вассалов Гуго с избытком хватало могущественных сеньоров, графов и виконтов. Напротив, если матримониальное положение Карла было таким, каким его представил Адальберон, то оно сильно ему повредило; после смерти своей первой супруги, Агнессы де Вермандуа, он вроде бы женился на дочери простого рыцаря. В глазах Адальберона этот брак не только был мезальянсом, стеснительным для его крупных вассалов, но и свидетельствовал о явном безразличии, с которым герцог Нижней Лотарингии отнесся к требованиям его ранга, что было неприемлемо для государя. Впрочем, эти упреки Адальберона могли быть и клеветой, а так называемая дочь рыцаря — дочерью графа [32] Brühl С. Naissance de deux peuples: «Français» et «Allemands»; IXe — XIe siècle/trad, de lallemand par G. Duchet-Suchaux. Paris: Fayard, 1994. P. 254. . Но в любом случае, Гуго был гораздо более могущественным человеком, чем герцог Нижней Лотарингии, чей титул — тем более что он был создан недавно — не сопровождался ни территориальной базой, ни сетью вассалов, сравнимой с той, на которую опирался маркграф Нейстрии. Мы уже видели, что Гуго мог рассчитывать на поддержку тех, кто не был равнодушен к престижу династии Оттонов и надеялся на добрые отношения между двумя царствующими дворами. Наконец, Гуго Капет пользовался благоволением служителей Церкви, которые, без всякого сомнения, и сыграли решающую роль в его избрании: он с лихвой предоставил доказательства своего благочестия и заботы в деле реформирования Церкви. Многочисленные монастыри, находившиеся под его контролем, немало получили от его щедрот, и он способствовал возвращению к строгому соблюдению монастырского устава в Сен-Дени и Сен-Рикье.