Михаил Елисеев - Битва на Липице

На это конкретно указывает Никоновский летописный свод, где прямо говорится, что галицкий князь « оплошился ». В чем заключалась оплошность Романа Мстиславича? В том, что он с малой дружиной отъехал от расположения главных сил и попал в засаду. И был убит. Об этом прописано в Лаврентьевской летописи и Никоновском летописном своде. Информация Яна Длугоша о том, что Роман совершенно игнорировал сообщения дозорных и дальней разведки о передвижениях польских войск, соответствует действительности. Таким образом, галицкий князь грубейшим образом нарушил заветы своего великого предка Владимира Мономаха. А говорил Владимир Всеволодович следующее: « Выходя на войну, не ленитесь, не полагайтесь на воевод; не предавайтесь ни питью, ни еде, ни сну, сами наряжайте стражей, и ночью, нарядив их со всех сторон, ложитесь около воинов и рано вставайте. А оружия снимать с себя не спешите, ибо не оглядевшись, из-за лености, внезапно человек погибает » (Лаврентьевская летопись, с. 227). Мы никогда не узнаем, почему Роман так поступил и куда он поехал, версия Татищева о том, что он решил поохотиться с собаками в окрестных лесах, явно не состоятельна [13]. Ни один военачальник в здравом уме не будет себя так вести на вражеских землях. А Роман не был глупцом, другое дело, что он вел себя безответственно, выдавая желаемое за действительное, игнорируя донесения разведки. Расплата наступила быстро.

…Князь Роман в окружении дружинников ехал через лес по направлению к лагерю. Отряд растянулся по лесной дороге, гридни весело смеялись и балагурили друг с другом, перемывая косточки польским воеводам. Выехав на открытое место, дружинники теснее сбили ряды и продолжили путь. Неожиданно из-за темнеющих вдали деревьев стали выезжать всадники. Их было очень много. Князь сдвинул на затылок шапку, прикрыл ладонью глаза от палящих лучей солнца и стал вглядываться вдаль. И чем ближе подъезжали неизвестные наездники, тем тревожнее становилось у Романа на душе. А когда он понял, что это поляки, то спасаться бегством было уже поздно, потому что ляхи пришпорили коней, опустили копья и устремились в атаку. Осознав, что иного выхода, кроме как сражаться, нет, Роман отправил гонца в лагерь за помощью и громким голосом стал созывать дружину. Гридни сгрудились вокруг князя и обнажили мечи. Роман Мстиславич приказал развернуть стяг, взмахнул клинком и бросился на врага.

Бой был лютым и скоротечным. Дружинники бились зло и умело, однако поляки брали числом, нападая со всех сторон на небольшой русский отряд. Роман пластал мечом ляхов направо и налево, но враги хорошо знали, кто перед ними, и старались любой ценой достать князя. Без щита и доспехов ему было трудно отбиваться от наседавших ворогов. Под Романом Мстиславичем убили коня, но князь успел вырвать ногу из стремени и соскочить на землю. Телохранитель подвел ему нового скакуна, и Роман вновь оказался в седле. Но поляки продолжали напирать, дружинники гибли один за другим, и вскоре от всего отряда осталась лишь горстка личных телохранителей Романа Мстиславича. Он схватился на мечах с польским рыцарем, и в этот момент налетевший сбоку лях пронзил князя копьем. Роман свалился с коня и был добит на земле.

Узнав о нападении на княжеский отряд, из боевого стана русских на помощь поспешили пешие и конные воины. Однако было уже поздно. Забрав тело своего князя и похоронив павших в бою дружинников, ратники вернулись в лагерь. Посовещавшись, воеводы приняли решение возвращаться на Русь, информации о том, что поляки преследовали отступающее войско, в летописях нет. В Галиче Романа похоронили в Успенском соборе, а затем боярство, купечество, дружинники и простые горожане целовали крест на верность его сыну Даниилу. Новому князю в этот момент было всего четыре года.

Над Юго-Западной Русью повисла тревожная тишина, но вскоре она взорвалась лязгом мечей, свистом стрел и грохотом копыт идущей в атаку конницы. Началось время смут и усобиц.

Большое зло очень часто начинается с малой ошибки, и данная история не стала исключением. В конце XII века объявился в Ливонии некий католический священник Мейнард из ордена Блаженного Августина. Служитель церкви был полон решимости нести слово Божие язычникам ливам, однако проблема заключалась в том, что эти племена находились в зависимости от Полоцка и платили ему дань. Мейнард обратился к полоцкому князю Владимиру за разрешением проповедовать истинную веру и получил его. Что и было засвидетельствовано в «Хронике Генриха Латвийского»: « Получив позволение, а вместе и дары от короля полоцкого, Владимира (Woldemaro de Ploceke), которому ливы, еще язычники, платили дань, названный священник смело приступил Божьему делу, начал проповедовать ливам и строить церковь в деревне Икесколе (Ykeskola ) [14]» (стр. 71). Казалось бы, какая безделица, и стоит ли на нее вообще обращать внимание, но именно это разрешение полоцкого князя привело к тому, что началось многовековое противостояние Руси и крестоносцев.

В 1185 году в поселении Икескола проповедник распорядился возвести укрепление, для чего привезли каменотесов с острова Готланд, а на следующий год там была построена каменная церковь. Одновременно был возведен и замок Гольм. Крещение местного населения шло у Мейнарда с переменным успехом. Ливы то периодически расхищали его имущество, а людей избивали, то убегали в леса от неистового проповедника. И, тем не менее, за свои неустанные труды на благо католической церкви Мейнард был посвящен в епископы. А вскоре у него появился и верный последователь, монах-цистерцианец Теодорих из Турайды. Процесс крещения язычников продолжился, но шел очень медленно, и тогда « кое-кто из тевтонов, датчан, норманнов и других обещали, если будет нужно, привести войско » (Генрих Латвийский, с. 74). Призвав на помощь шведов, епископ все же сделал один набег на земли непокорных ливов, однако шведский военачальник вместо того, чтобы крестить язычников, взял с них дань и уплыл домой. Епископ возмущен, швед доволен.

В 1196 году Мейнард умер и его преемником стал аббат Бертольд. Однако у него не было того авторитета, как у его предшественника, и скоро дело дошло до вооруженных столкновений с ливами. Во время одной из стычек Бертольд был убит. Снова встал вопрос о преемнике. Было очевидно, что в сложившейся ситуации в Ливонии требуется не подвижник, а человек храбрый, умный, жестокий и решительный. И вскоре такой кандидат был найден. Это был бременский каноник Альберт Буксгевден, который в 1198 году был посвящен в епископы. В 1199 году он занялся набором войск для крестового похода против ливов. То, чем раньше занимались в Ливонии Мейнард и Бертольд, казалось теперь сущей мелочью.