Михаил Елисеев - Битва на Липице

Волынский князь оказался перед дилеммой. Ему очень не хотелось влезать в польские междоусобицы, но, с другой стороны, Елена от имени сыновей обещала ему полную поддержку, как только ее дети утвердятся у власти. Роман понимал, что Ольговичи – союзники не надежные, а кроме них ему на Руси не на кого опереться. Рюрик заручился поддержкой Всеволода и будет мстить волынскому князю, а Владимир Галицкий искренне ненавидит Романа и при этом тоже находится под покровительством суздальского властелина. И ничего им Роман Мстиславич противопоставить не может. Но если в Польше будут княжить всем ему обязанные родственники, то стратегическая ситуация изменится радикально. Роман решение принял, вернулся на Волынь, собрал дружину и отправился в Польшу. Наиболее дальновидные советники князя советовали ему отказаться от этой авантюры и помириться с Рюриком, но Роман дерзко ответил: « Если мне Бог даст победить Мешека, то, совокупив всех поляков, исполню с ними честь и хотение мое, а мира просить и винным себя представить никому не хочу » (В. Н. Татищев, с. 587). Князь пошел по стопам тестя, который так же не стал слушать умных советов бояр и принял наихудшее решение из всех возможных.

Когда Роман с дружиной появился в Польше, то к нему пришли послы от Мешко с предложением выступить посредником в мирных переговорах с племянниками. Самому же Роману польский князь обещал покрыть все убытки, связанные с организацией похода. Мешко приходился Роману дядей, и поэтому данная просьба выглядела вполне естественно. Но волынского князя понесло, он уже видел себя победителем на белом коне, поэтому, несмотря на настойчивые советы воевод принять предложение Мешко, выбрал войну. Он знал, что из Кракова идет трехтысячное войско под командованием Николая, полководца Казимировичей, и был уверен в успехе. Лавры тестя по-прежнему не давали Роману покоя. Объединив дружину с войсками Лешека и Конрада, волынский князь атаковал армию Мешко.

Битва на реке Мозгаве произошла 19 сентября 1195 года. Там, где местность заросла сосновыми лесами и кустарником ежевики, военачальники враждующих армий строили своих людей в боевые порядки. На правом крыле против сына Мешко Болеслава встал Роман с волынской дружиной, в центре – войска сандомирского военачальника Говорека, а левый фланг заняли краковские отряды под командованием палатина Николая. Им предстояло сражаться против самого Мешко. Но польский князь был опытным воякой и исхитрился занять позицию на холмах, получив таким образом преимущество над своим противником. Но Романа это не смутило, он велел трубить атаку и повел гридней в бой. Земля содрогнулась от удара тысяч копыт о землю, когда волынская дружина устремилась на врага. Волна русской конницы захлестнула возвышенность, где стояло войско Болеслава, и врезалась польские ряды. Дружинники втоптали в землю вражескую пехоту, разбили панцирную кавалерию и опрокинули телохранителей Болеслава. В круговерти рукопашной схватки сына Мешко пронзили копьем, и польский командующий свалился с коня на землю. Увидев гибель полководца, поляки обратились в бегство. Роман возрадовался и приказал преследовать разбитого врага, но в этот момент к нему примчался гонец от краковского воеводы и доложил, что союзные поляки разбегаются под натиском войск Мешко. Волынский князь остановил погоню и велел дружинникам строиться для новой атаки.

Польский князь действовал энергично и напористо. Как только краковские отряды стали подниматься на холмы, Мешко повел тяжеловооруженную конницу в контратаку и сокрушил боевые порядки противника. Воинство Казимировичей рассыпалось по окрестным лесам, а Мешко повел своих людей на выручку сыну. Но опоздал, Болеслав был уже мертв, а войско его разбито. Однако благодаря этому маневру Мешко привел свои отряды обратно на вершину холма, а дружина Романа оказалась внизу. Русским вновь предстояло атаковать вверх по склону, а между тем их кони уже устали и не могли набрать необходимый разбег для атаки. Но Роман указал мечом на знамя Мешко и устремился вперед. Тогда польский князь выдвинул вперед стрелков и тысячи стрел посыпались на дружинников.

Поляки занимали выгодную позицию, стреляя сверху по наступающему противнику, они нанесли русским немалый урон. Бились на земле подстреленные кони, один за другим падали с седел гридни, и атака волынской дружины захлебнулась. Роман неистовствовал и гнал своих воинов вперед, но в этот момент, разодрав кольца кольчуги, в плечо князя вонзилась стрела. Роман Мстиславич выронил щит и был поражен еще двумя стрелами. Телохранители окружили князя, прикрыли щитами и стали уходить с поля битвы. Увидев, что у неприятеля случилась заминка и вражеская конница остановилась на полдороге, Мешко приказал полякам идти вперед. Он лично возглавил эту последнюю атаку. Навстречу князю устремились волынские дружинники, и две лавины всадников столкнулись на склоне. Некоторое время бой шел на равных, но затем поляки стали одолевать. В этом бою Мешко чуть было не погиб, поскольку некий польский воин по имени Григорий принял его за врага и нанес князю тяжелую рану. В азарте боя Григорий хотел добить поверженного врага, но испуганный Мешко успел снять с головы шлем и объявить, что он князь. Воин осознал свою ошибку, встал над раненым господином и защищал его от врагов, а затем помог покинуть поле боя.

Но для Романа это уже не имело никакого значения, поскольку его войско потерпело тяжелое поражение. Дружинники не выдержали слаженной атаки поляков и стали покидать поле боя, отступая к обозу, где находился раненый Роман. От окончательного разгрома русских спасло только наступление темноты.

Но и Мешко не мог в полной мере насладиться победой. Его войска понесли большие потери, сын был убит, сам он ранен, а главное, князь не обладал всей полнотой информации о том, в каком положении находятся войска противника. Неукротимый нрав Романа был хорошо известен в Польше, и Мешко справедливо опасался, как бы волынский князь не затеял наутро новую битву. Поэтому он отвел свои войска за болото и таким образом защитился от предполагаемой атаки недобитого врага.

Роман в течение нескольких дней оставался на месте, залечивал раны, собирал рассеянных по лесам воинов, а главное, поджидал идущие ему на помощь войска из Кракова, которые вновь сумели собрать военачальники братьев Казимировичей. Но подмоги волынский князь так и не дождался, поскольку Мешко сумел перехватить этот отряд и разбить в открытом бою. Больше Роману в Польше делать было нечего, и он велел уходить на Русь. Краковский епископ Фулькон (Пелка) пытался удержать Романа, поскольку опасался похода Мешко на Краков, но князь ему с грустью ответил: « Верно, почтеннейший отче, но, как видишь, удручает меня двойное увечье: с одной стороны, рана в моем теле, с другой – потери моего войска, часть которого в сражении пала, часть бежала » (Винцентий Кадлубек, IV, 23).