Мария Баганова - Мифы мировой истории

Было еще и такое сомнение: некоторый юноша, никакими достоинствами не отмеченный, и пожилой рыцарь, приятный всеми качествами, искали любви одной и той же дамы. Юноша притязает на предпочтение потому-де, что причастившись взыскуемой любви, сможет он достичь и нравственного достоинства; и когда взойдет к такому он достоинству, то будет в том его даме немалая честь.

На сие королева Алиенора так ответствовала: «Пусть даже и покажет юноша, что причастясь любви, он впрямь взойдет ко нравственному достоинству, то все равно неразумно поступает женщина, в любви предпочитая недостойного тем паче, когда ищет любви ее муж доблестный и душевным вежеством сияющий. Ибо ведь может быть и так, что по его недостойному нраву он, достигнувши желанного блага, все же в нем не почерпнет себе средства к совершенствованию: не всегда ведь и посеянные семена бывают урожайными».

Сюжеты, на которые писали трубадуры, порой были весьма оригинальны и могли бы шокировать современного читателя. В более поздних пересказах до нас дошла повесть «О съеденном сердце», первоначально сложившаяся как раз при дворе Алиенор. Она рассказывает о трубадуре, влюбленном в прекрасную даму и слагавшем о ней кансоны. Одна из этих кансон дошла до слуха ревнивого мужа прекрасной донны.

«И когда эн Раймон де Кастель Руссильон услыхал кансону, которую сложил Гильем для жены его, он призвал Гильема явиться к нему как бы для беседы довольно далеко от замка, и отрубил ему голову, и положил ее в охотничью сумку, а сердце вырезал из тела и положил вместе с головой. Вернувшись же в замок, он приказал изжарить сердце и подать его на стол жене, и заставил ее съесть его; а она не знала, что она ест. Когда же кончила она есть, встал эн Раймон и сказал жене, что съела она сердце эн Гильема де Кабестаня, и показал голову и спросил ее, пришлось ли сердце Гильема ей по вкусу. И она как услышала, что он ей сказал, и увидела голову эн Гильема, и узнала ее, то, отвечая ему, сказала, что сердце было такое хорошее и вкусное, что никогда никакая пища и никакое питье не заглушат у нее во рту вкуса, который оставило сердце сеньора Гильема. И тогда кинулся на нее эн Раймон с мечом, она же побежала от него, бросилась с балкона и разбила себе голову».

О, сей ужасный поступок не остался безнаказанным!

«Стало это известно по всей Каталонии и во всех землях короля Арагонского, и король Альфонс и все сеньоры тех мест погрузились в великую скорбь и великую печаль по поводу смерти эн Гильема и дамы его, которую эн Раймон столь гнусно умертвил. И собрались сородичи Гильема и дамы, и все куртуазные рыцари той округи, и все влюбленные, и объявили ему войну не на жизнь, а на смерть».

У Генриха и Алиенор было четыре выживших сына: Генрих, Ричард, Джеффри и Иоанн. Младшего — Иоанна мать не очень любила, возможно, потому, что как раз перед родами узнала об интрижке супруга с Розамундой. Он не отличался ни умом, ни силой характера, зато слыл любимцем отца и волею судеб именно его потомки в дальнейшем правили Англией.

Третьим сыном Алиенор был Джеффри, рожденный в 1158 году, герцог Бретани и граф Ричмонд. Он погиб в возрасте двадцати восьми лет на турнире, находясь в гостях у короля Франции Филиппа, с которым был очень дружен. Его единственного сына Артура Бретонского в шестнадцать лет зарежет Иоанн Безземельный.

Второй по старшинству — Ричард родился в 1157 году в Оксфорде, в замке Бьюмонт. Он был хорошо образован, владел несколькими языками и писал стихи. Он был силен, красив и очень высок ростом. Бертран де Борн дал ему сеньяль «Да и нет»: этот любимый герой Вальтера Скотта был не слишком решителен и всегда долго колебался перед тем, как что-то предпринять. По словам одного арабского летописца, «английский король так же часто заключал условия, как брал их обратно: он постоянно менял уже принятые решения или предъявлял новые затруднения: только что он давал слово, как брал его назад, и когда он требовал сохранения тайны, то сам ее нарушал».

Больше всего он любил воевать — с детства он проявлял недюжинные политические и военные способности, был известен храбростью и умел брать верх в спорах с аристократами. Так же как и его братья, Ричард боготворил свою мать и осуждал отца за пренебрежение ею. Находясь в плену, он писал кансоны, посвященные ей — его матери, его единственной Прекрасной Даме. Средневековые биографы даже порой путали и принимали Алиенор не за мать, а за невесту Ричарда.

Отношения с женщинами у Ричарда складывались плохо. Его брак с Беренгарией остался бездетным: он почти не жил с ней, предпочитая проводить время в военных походах.

В юности Ричард оставался в тени своего старшего брата — Генриха, коронованного в возрасте пятнадцати лет как наследник престола еще при жизни отца и поэтому получившего прозвание «молодой король» или «король-юноша». Существует легенда о том, что на банкете, посвященном коронации Генриха, его отец прислуживал ему и заметил, что это редкая честь, когда тебе прислуживает сам король. На это младший Генрих остроумно ответил, что сыну графа пристало прислуживать сыну короля. Он был женат на Маргарите Французской, дочери короля Людовика VII, но их единственный сын умер в младенчестве.

Генрих был красив, силен и смел. Он был великолепен в бою и на турнире, но, увы, неумен, недальновиден и слишком поспешен в своих решениях. Эти качества в конечном счете и привели его к гибели. Молодой король рассорился с отцом и вместе с матерью и братьями пытался в затяжной гражданской войне 1173–1174 годов отобрать королевскую власть у Генриха-старшего.

Военные действия завязались в Нормандии в июне 1173 года. Старый Генрих не собирался сдаваться. И уже осенью ему улыбнулась удача: его люди взяли в плен горстку вооруженных пуатевинцев. Среди них переодетая в мужской костюм обнаружилась королева Алиенор.

Так она стала пленницей, сначала в Шиноне, затем в Англии — в Солсбери.

Но война продолжалась. Мятежные сыновья то мирились с отцом, выпрашивая прощение и принося клятвы верности, то снова поднимали бунт. Относительное затишье наступило лишь в 1183 году, когда от дизентерии умер двадцативосьмилетний Молодой король. Перед смертью он послал к отцу с просьбой в последний раз даровать ему прощение. Генрих не сразу поверил, потом достал из шкатулки дорогой сапфировый перстень и отдал его посланцам, те поспешили назад, застав своего господина уже в агонии. Он еще успел поцеловать присланное отцом кольцо и надеть его на палец.

С ним его и похоронили. Узнав о смерти сына, Генрих произнес: «Он дорого мне обошелся, но хотел бы я, чтобы он обошелся мне еще дороже, оставшись жить».