Олег Матвейчев - Ватник Солженицына

Эпизод этот, впрочем, – не вот тебе какое откровение, он описывается еще в романе «В круге первом» – перед отправкой на этап Глеб Нержин передает Симочке свое наследие, спрятанное в папках с материалами по артикуляции 110 110 Солженицын А.И. В круге первом. МСС. Т. 2. С. 293. .

Если в марфинской шарашке невозможно было писать, то зачем тогда он просил жену «привезти ему побольше чистой бумаги, карандашей, перьев, чернил в чернильницах-непроливайках, английские учебники и словари» 111 111 Решетовская Н.А. В споре со временем. С. 61. ? В Марфино Солженицын не просто писал – он писал за большим столом с множеством ящиков 112 112 Решетовская Н.А. В споре со временем. С. 77. , нисколько не таясь.

Ну, ладно, может, на то она и шарашка, что там допускается послабление режима, а, допустим, в Экибастузе все совершенно иначе? В «Архипелаге» Солженицын так и пишет: «Карандаш и чистую бумагу в лагере иметь можно, но нельзя иметь написанного (если это – не поэма о Сталине). И если ты не придуряешься в санчасти и не прихлебатель КВЧ 113 113 КВЧ – культурно-воспитательная часть. , ты утром и вечером должен пройти обыск на вахте» 114 114 Солженицын А.И. Архипелаг Гулаг. МСС. Т. 7. С. 73. .

«В этих словах нетрудно заметить два противоречия, – отмечает Александр Островский. – Во-первых, если заключенным разрешалось иметь “карандаши и чистую бумагу”, то, разумеется, для того, чтобы они писали. А если писать все-таки было можно, то почему нельзя было хранить написанное? И, во-вторых, при чем здесь “обыск на вахте”? Неужели имея в лагере “карандаши и чистую бумагу” вполне законно, заключенные могли писать только тайно за пределами лагеря?» 115 115 Островский А. Солженицын. Прощание с мифом. С. 89.

Противореча себе же самому, Александр Исаевич чуть ли не на следующей же странице «Архипелага» рассказывает, как заключенный Степлага Арнольд Раппопорт «уже не первый год терпеливо» составлял «универсальный технический справочник» и одновременно писал «в клеенчатой черной тетрадке» целый трактат «О любви» 116 116 Солженицын А.И. Архипелаг Гулаг. МСС. Т. 7. С. 81. . Тут же вспоминается им и «тверичанин Юрочка Киреев – поклонник Блока и сам пишущий под Блока» 117 117 Солженицын А.И. Архипелаг Гулаг. МСС. Т. 7. С. 82. . Упомянет он и з/к Альфреда Штекли, написавшего в лагере целый роман 118 118 Солженицын А.И. Бодался теленок с дубом // Новый мир. 1991. № 11. С. 120-121. .

Сохранились свидетельства и о лагерных опытах самого Солженицына. «Мне запомнилось, – вспоминал бывший з/к и замкомандира крейсера “Аврора” Борис Бурковский, – что он, лежа на нарах, читал затрепанный том словаря Даля и записывал что-то в большую тетрадь» 119 119 Слово пробивает себе дорогу. С. 180. .

Куда делась эта тетрадь – неясно. Согласно Солженицыну, все, что он писал, он немедленно выучивал, а бумажки – сжигал.

В декабре 1952 года Солженицын, отбывший свой срок заключения, отправляется в ссылку. Прибыв в место назначения – казахский городок Кок-Терек – поселенец услышал новость: 5 марта 1953 года в Москве скоропостижно скончался Сталин. В жизни Солженицына и всей страны начинался новый этап.

Первое время Солженицын проедал свои привезенные из Степлага хозрасчетные заработки 120 120 Солженицын А.И. Архипелаг Гулаг. МСС. Т. 7. С. 282. , затем пришлось искать работу. Солженицын устраивается учителем в школу, в свободное время продолжая работу над пьесой «Пленники». Осенью того же года у него обострилась болезнь яичка, и писатель стал готовиться к смерти. «Грозило погаснуть с моей головой и все мое лагерное заучивание, – пишет Солженицын. – Это был страшный момент в моей жизни: смерть на пороге освобождения и гибель всего написанного, всего смысла прожитого до тех пор» 121 121 Солженицын А.И. Архипелаг Гулаг. МСС. Т. 7. С. 295. .

Во имя будущих поколений писатель решил, наконец, поверить бумаге свои бессмертные произведения – «торопился мелко-мелко записывать и скручивал листы по несколько в трубочки, а трубочки наталкивал в бутылку из-под шампанского, у нее горлышко широкое. Бутылку я закопал на своем огороде – и под новый 1954 год поехал умирать в Ташкент» 122 122 Солженицын А.И. Бодался теленок с дубом // Новый мир. 1991. № 6. С. 8. .

В эту самую бутылку автор умудрился запихать все свое литературное наследие (то ли 12, то ли, если посчитать повесть «Люби революцию», 18 тысяч строк).

Чтобы проверить, возможно ли сделать это с текстом подобного объема, мы советуем читателям попробовать переписать «Илиаду» Гомера максимально убористым почерком на как можно более тонкой бумаге и проверить, удастся ли уместить написанное в бутылке? Мы лично пробовали сто раз – не получается.

Получив в Ташкенте «12 тысяч рентгенов» 123 123 Решетовская Н.А. Александр Солженицын и читающая Россия. С. 33. (ну, прямо-таки, магическое число – оно появится в биографии писателя еще не раз), Солженицын, живой и румяный, в конце февраля 1954 года возвращается в Кок-Терек и покупает себе… дом 124 124 Солженицын А.И. Архипелаг Гулаг. МСС. Т. 7. С. 295. . «За калиткою был – арык, и степь, и каждое утро восход» 125 125 Солженицын А.И. Архипелаг Гулаг. МСС. Т. 7. С. 295. .

Из Ташкента он привез фотоаппарат (дорогая вещь!) Нанял фотографа, попозировал ему в ватнике – и так, и эдак, и с подвыпердом. А затем стал использовать камеру по прямому назначению.

Ссыльный А.И. Солженицын делает селфи с помощью зеркала. Кок-Терек, середина 1950-х гг.

«За одним ремеслом, – пишет Солженицын, – потянулось другое: самому делать с рукописей микрофильмы (без единой электрической лампы и под солнцем, почти не уходящим в облака – ловить короткую облачность). А микрофильмы потом – вделать в книжные обложки, двумя готовыми конвертами: Соединенные Штаты Америки, ферма Александры Львовны Толстой. Я никого на Западе более не знал, но уверен был, что дочь Толстого не уклонится помочь мне» 126 126 Солженицын А.И. Бодался теленок с дубом // Новый мир. 1991. № 6. С. 8. .

«Невольно вспоминаешь чеховского Ваньку Жукова, который адресовал свое письмо почти также: “На деревню дедушке”, – иронизирует Александр Островский. – Разница заключается только в том, что Ваньке было всего девять лет, и он не имел университетского образования» 127 127 Островский А. Солженицын. Прощание с мифом. С. 105. .

В феврале 1956 года состоялся XX съезд КПСС, на котором Первый секретарь ЦК партии Никита Сергеевич Хрущёв выступил с закрытым докладом «О культе личности и его последствиях», обвинив И.В. Сталина в уничтожении им политических оппонентов и санкционировании массовых репрессий. Это выступление стало для Хрущёва важнейшим этапом в борьбе за власть – таким образом он наносил удар по таким ближайшим соратникам Сталина, как Молотов, Каганович, Маленков, Ворошилов, Микоян, и обосновывал их дальнейшее отстранение от власти.