Виктор Наумов - Царевна Софья

Из показаний Сильвестра Медведева известно, что Шакловитый летом 1688 года дважды говорил ему наедине:

— Как бы не было благоверной государыни царицы Натальи Кирилловны и боярина Льва Кирилловича, так бы у великой государыни благоверной царевны Софьи Алексеевны с великим государем царем Петром Алексеевичем было совестно.

Однако в материалах следствия зафиксировано отсутствие намерения двух собеседников покуситься на жизнь царицы Натальи: «И он де Сенька (расстриженному по указу патриарха Сильвестру Медведеву вернули мирское имя Семен. — В. Н .) о том, что ей великой государыне не быть, с ним, Федькою, не мыслил». {403} 403 Там же. Стб. 636.

Опасные затеи Шакловитого касались не только Натальи Кирилловны, Нарышкиных и князя Бориса Голицына. Фаворит Софьи неоднократно выражал презрение и ненависть к патриарху Иоакиму, который в придворной политической борьбе всецело был на стороне царя Петра. У Шакловитого возникла идея сместить Иоакима и заменить его горячим приверженцем правительницы Сильвестром Медведевым. В июле 1688 года Федор Леонтьевич призвал к себе на загородный двор 20 стрельцов из разных полков и заявил им:

— Мочно патриарха переменить и взять из властей, который на нашу руку, для того, что от патриарха многое прение бывает.

Стрельцы задали резонный вопрос:

— Ведают ли про то великие государи и бояре?

— Ведает один великий государь, — ответил Шакловитый, — а другой в малых летах. А бояре — все отпадшие, зяблое дерево.

— А боярин князь Василий Васильевич?

— Покамест он постоит.

— Твоя воля, — сказали стрелецкие выборные, — а нашего разума нет.

Тогда Шакловитый вынул из кармана заранее составленную челобитную от имени стрелецких и солдатских полков, гостей и гостиной сотни. В документе содержалась просьба, чтобы «великие государи указали святейшего патриарха переменить за то, что он не их рука».

— Кому же на его место быть? — спросили стрельцы.

— Изо властей. А буде изо властей не похотят, мочно и простого старца. Учинить ему такую честь — тот же будет патриарх.

Это был явный намек на Сильвестра, которого Софья и Шакловитый в самом деле хотели видеть на патриаршем престоле.

В завершение встречи начальник Стрелецкого приказа сообщил, что перепишет челобитную набело и даст ее стрельцам на подпись. С этими словами он отпустил своих сторонников, одарив каждого деньгами в бумажных кулечках. {404} 404 См.: Там же. Стб. 36–38, 361–362. На том дело и остановилось. Вероятно, умная и осторожная Софья запретила фавориту затевать слишком уж опасную попытку свержения патриарха.

Между тем Шакловитого не покидала мысль о возможности расправы над Нарышкиными и Борисом Голицыным руками верных стрельцов. В конце августа 1688 года он вновь призвал к себе своих сторонников:

— Много ли вас людей? А дело вам то: как на Семенов день (1 сентября. — В. Н .) к действу выйдет великий государь царь Петр Алексеевич, и вам надо ближних людей его Льва Кирилловича Нарышкина, князь Бориса Алексеевича Голицына и иных, которые при нем, государе, будут, побрать и отвесть в розные места.

После этого разговора часть верных ему людей начала проявлять беспокойство, не желая вмешиваться в придворную распрю. Пятисотный Ларион Елизарьев советовался с денщиками Шакловитого десятником Федором Туркой и рядовыми Михаилом Капрановым и Иваном Троицким:

— Как нам быть? Заставливают нас побить бояр!

Денщики ответили:

— Нам ни к какому дурну приставать и бояр побивать невозможно; а буде на кого государское изволение будет и пошлют нас по указу, и в том воля государская, по их государскому указу исполнять будем.

С этого момента между Елизарьевым, Туркой, Капрановым и Троицким установилось «согласие»: все четверо решили не поддаваться на уговоры Шакловитого, а в случае обнаружения явных планов покушения на «здоровье» царя Петра предупредить его об опасности. Вероятно, Федор Леонтьевич с его звериным чутьем заподозрил своих денщиков в неверности, поскольку пригрозил им:

— Будет из вас кто учнет ходить на боярские дворы, и тем людям учиню я без пощады смертную казнь. {405} 405 См.: Там же. Стб. 19–21.

Как уже говорилось, в день именин царевны Анны Михайловны 25 июля 1689 года среди сторонников Софьи возникли подозрения о возможности нападения «потешных» войск царя Петра на кремлевскую резиденцию. Шакловитый приказал Обросиму Петрову и другим стрелецким командирам:

— Как ударят в Верху в колокольчик, и вы будьте готовы, и чтоб люди все были готовы в Кремле. И как ударят в колокольчик, и вы подите все в Верх, и кого велим имать, и вы тех людей и емлете.

«А кого именем имать — того он не сказал», — отметил в показаниях Петров. {406} 406 Там же. Стб. 118.

С целью дискредитации политических противников Шакловитый придумал удивительную авантюру, в которой участвовал его земляк из Брянска — подьячий Большой казны Матвей Шошин, лицом и фигурой очень похожий на Льва Кирилловича Нарышкина. Решено было, что Шошин обрядится в такой же белый атласный кафтан, какой носил Нарышкин, и в сопровождении свиты из переодетых стрелецких капитанов и рядовых поедет «по Земляному городу к Сретенским и к Мясницким воротам, где стоят стрельцы на караулах».

Там была устроена оригинальная политическая провокация. Свита Шошина направилась к караульным стрельцам и объявила, что «зовет их боярин Лев Кириллович». Когда те вышли из караульных помещений на улицу, Шошин сначала спросил их: «Которой час ночи?» — а потом вдруг начал хлестать плетью с криками:

— Убили вы братей моих, и я вам кровь братей моих отомщу!

Сопровождавшие его принялись бить караульных обухами, а ряженый «Нарышкин» подзадоривал их воплями:

— Бейте гораздо, не то им еще будет — заплачу им смерть братьев своих! Увидите вы все, что вам будет!

Через несколько минут свита начала демонстративно громко уговаривать мнимого Нарышкина прекратить расправу:

— Лев Кириллович! За что бить до смерти? Душа христианская!

Потерпевших доставили в Стрелецкий приказ, где они, пребывая в заблуждении, рассказывали о нападении на них дяди царя Петра. Шакловитый старательно протоколировал их показания, описывал «раны и побои», показывал избитых «многим людям», докладывал о происшествии государям и давал распоряжения лечить пострадавших снадобьями из царской аптеки. {407} 407 См.: Там же. Стб. 217, 235–236, 885–886, 891–892. Всё это делалось с целью вызвать озлобление стрельцов против Нарышкиных, настроить соответствующим образом общественное мнение и в то же время продемонстрировать трогательную заботу начальника Стрелецкого приказа о подчиненных.

Между тем агитация Шакловитого среди стрелецких командиров против сторонников царя Петра была подхвачена его клевретами Андреем Кондратьевым, Обросимом Петровым, Алексеем Стрижовым и Никитой Гладким. По показанию пятисотного Нифонта Чулочникова, первые трое «говаривали почасту, чтоб князя Бориса Алексеевича Голицына поймать где; а знатно, что и побить у них в мыслех было, потому что говаривали, чтоб мать великого государя Петра Алексеевича как бы де отдать в монастырь». {408} 408 Там же. Стб. 52. Гладкой «в разных месяцах и числех» 1689 года говорил стрельцу Стремянного полка Андрею Сергееву: