Виктор Наумов - Царевна Софья

Второго ноября царский двор находился уже на подступах к Москве, в дворцовом селе Алексеевском. Оттуда Софья распорядилась послать московским властям грамоту об организации торжественной встречи при въезде в столицу. С рассветом следующего дня стольники, стряпчие, дворяне московские, жильцы, приказные люди, гости и купцы из всех слобод должны были явиться под Алексеевское и выстроиться вдоль Московской дороги.

На следующий день государи въехали в столицу. Шествие открывали конные стрельцы Стремянного полка под предводительством стольника и полковника Никиты Даниловича Глебова. За ними следовали священнослужители с крестами и дворцовые чины — постельничие и конюшенные. Потом ехали боярин князь Михаил Лыков и дьяк Разрядного приказа Еремей Полянский, «а за ними стряпчие и жильцы». В центре торжественной процессии находились цари Иван и Петр. Сразу же после них ехали князь Василий Голицын, думный дворянин Алексей Ржевский, думные дьяки Емельян Украинцев и Федор Шакловитый, а вслед за ними стольники. Далее следовали «великие государыни царицы и благородные великие государыни царевны». Шествие замыкали думный генерал Аггей Шепелев, дьяк Любим Домнин и отряд московских дворян. Как видим, в этой разрядной записи имя Софьи не упоминается; она, казалось бы, ничем не выделяется из числа «благородных великих государынь царевен». Вероятно, правительница еще не решилась подчеркнуть в официальном документе свою значимость в системе государственной власти.

Зато в записках современников мы видим иные акценты. Окольничий Иван Желябужский сообщает, что «великие государи, и благоверная царица Наталия Кирилловна, и сестра их, великих государей, великая государыня, благоверная царица и великая княжна София Алексеевна изволили пойтить из Троицы из Сергиева монастыря к Москве со всеми палатными людьми, также и со всеми ратными людьми». {178} 178 Желябужский И. А . Указ. соч. С. 265. Желябужский именует Софью не царевной, а царицей, и эта оговорка, скорее всего, не случайна — она отражает реальное положение правительницы. Вместе с тем вдовствующая царица Наталья как мать царя Петра упоминается в тексте перед падчерицей. Это не только соответствует порядку перечисления членов царской семьи по старшинству, но и отчасти отражает тогдашнюю своеобразную ситуацию в правящих верхах: Наталья Кирилловна официально имела больше прав на регентство, чем Софья, всего лишь четвертая по старшинству сестра царя Ивана. Только ее энергия и способности позволили ей оказаться на вершине власти, но это положение никогда не было достаточно устойчивым.

После подавления восстания репрессии в отношении стрельцов носили ограниченный характер. 14 октября 1682 года по указу великих государей на Красной площади были казнены стрельцы Клим Бархат и Абросим Савельев, первый — «за ево воровство и за смертное убивство», второй — «за многие непристойные слова и за смуту». {179} 179 Восстание в Москве 1682 года. С. 208.

В ноябре полкам надворной пехоты были выданы новые жалованные грамоты, в которых подробно излагалась официальная версия событий майского восстания. Возникновение стрелецкого бунта объяснялось «злохитростным умышлением» Хованских и их «единомышленников, воров и раскольников святыя Церкви ругателей Алешки Юдина с товарыщи», которые были казнены 17 сентября «за то их многое воровство и за измену, и за возмущение в народе, и на наше, великих государей, здоровье и на державу нашу злой умысл, и за подъисканье над Московским государством». На основании повинных челобитных стрельцов и солдат правительство снова объявляло о прощении их преступлений, запрещало называть их «изменниками и бунтовщиками и грабителями» и обещало, что их не будут казнить и ссылать без царского указа и наказывать «без подлинного розыску». Особо подчеркивалось, что стрельцы будут получать жалованье «сполна без вычета и безволокитно и от приказных людей без всяких взятков и корысти». Стрелецким полковникам было запрещено по своему произволу привлекать стрельцов к каким-либо работам и взимать с них деньги. Взамен от стрельцов и солдат требовалось быть в «государском повелении и во всяком обыклом повиновении и послушании» и не затевать впредь никакого «дурна». {180} 180 См.: Буганов В. И . Указ. соч. С. 311–312.

В ноябре, декабре и в начале следующего года стрельцы и солдаты приносили в Стрелецкий приказ листы с июньскими жалованными грамотами. В некоторых полках офицеры по указанию властей сами производили изъятие отмененных жалованных грамот у нижних чинов. По именному указу с боярским приговором от 17 декабря 1682 года повелевалось переименовать Приказ надворной пехоты обратно в Стрелецкий приказ. {181} 181 См.: ПСЗРИ-1. Т. 2. № 975. С. 484–485.

В декабре произошли волнения в стрелецком полку Павла Бохина, расквартированном в Замоскворечье. В нарушение «указных статей от 3 октября» толпа стрельцов Бохинского полка под предводительством рядовых Ивана Перепелки и Федора Ворона явилась 26 декабря в Стрелецкий приказ «с великим невежеством и шумом». Они подали начальнику приказа Федору Шакловитому челобитную с требованием исключить из полка пятисотного Ивана Трифонова и его «товарищей» — неугодных младших офицеров. Шакловитый ответил:

— Этих стрельцов и без вашего челобития велено перевести в иной полк, и бити челом о том не о чем.

Челобитчики вроде бы успокоились и «пошедши было» из приказа, но вскоре вернулись и начали требовать выдать им для расправы двух других стрелецких офицеров.

— Без розыску отдать их вам не довелося, — дипломатично, но твердо ответил Шакловитый, — указ о том будет по сыскному делу.

Стрельцы не переставали кричать, что их прислали от всего полка и без выполнения своего требования они не отступят. Шакловитый приказал приставам и охране схватить некоторых буянов и посадить под замок. Прочие челобитчики поспешили ретироваться и сообщили однополчанам об отказе властей выполнить их требования. Это вызвало взрыв возмущения. Взбудораженные стрельцы бегали по слободе с криками:

— Пора опять заводить по-старому, итить в город!

Таким образом, совершенно определенно прозвучала угроза повторения майских событий. У бохинских стрельцов нашелся весьма активный предводитель — рядовой Иван Жареный. Полковник Бохин принял срочные меры для прекращения волнений: сначала послал для ареста зачинщиков сотенного с командой денщиков, а потом и сам явился в стрелецкую слободу наводить порядок. Однако стрельцы наотрез отказались выдавать Жареного: