Виктор Наумов - Царевна Софья

Представитель турецкой стороны начал тянуть время, прекрасно понимая, что в данных условиях оно работает против русских. «Сулеш-мурза, — пишет Невилль, — желая продержать московитов до следующего дня и хорошо зная, что такое большое войско не может долго оставаться без фуража и воды, затянул переговоры и удовлетворился тем, что дал некоторую надежду на соглашение. На следующий день он ответил, что хан не хочет других условий мира, помимо тех, на которых он ранее заключил мир с царями (имеется в виду Бахчисарайский мирный договор 1681 года. — В. Н. ), что он требует ежегодной уплаты дани и желает, чтобы ему заплатили за три уже прошедших года 240 000 экю (120 тысяч рублей. — В. Н .). Этот ответ не понравился князю Голицыну и, не считая более возможным стоять лагерем в песках, он задумался об отступлении. Из боязни преследования он приказал везти с собой до Каланчака мурзу, который был в его лагере, и оттуда отослал его обратно и получил взамен своего заложника». {307} 307 Невилль де ла . Указ. соч. С. 149.

В донесении государям Голицын сообщил, что решение об отступлении из-под Перекопа было принято на большом военном совете с участием всех командных чинов: «Бояре и воеводы советовались со всеми генералами, полковниками, ротмистрами, стрелецкими урядниками и пятидесятниками о безводице, и о промысле над Перекопом, и о приступе, для чего уже туры и мешки с землею были готовы; все чины единогласно отвечали, что служить и кровь свою пролить готовы, только от безводья и от безхлебья изнужились, промышлять под Перекопом нельзя, и отступить бы прочь».

В отдельном письме Софье Голицын сообщал: «Став обозом под Перекопом, объезжали мы все места, где бы найти конские кормы и несоленую воду; кормов не нашли: от самого Колончака всё потравлено; а рек и колодезей пресных на сей стороне Перекопа нет: с правой стороны облило Черное море, с левой Гнилое; в том и другом воды соленые. Хан же со своими поганскими ордами к нам не вышел и, предав перекопские посады и близлежащие села и деревни огню, неоднократно присылал кемана-мурзу Сулешева просить миру, на прежней шерти, поставленной при думном дворянине Василье Тяпкине (то есть на условиях Бахчисарайского договора. — В. Н .). По тем препятиям мы от Перекопа отступили, а в мирных договорах хану отказали, потому что тот мир противен будет Польскому союзу. При обратном отходе до Коирки терпели мы великую нужду от безводья: в Зеленой и Черной долинах воды нет; в самом Колончаке вода самая скудная. И если бы простояли мы под Перекопом еще один день, то ратных людей невозможно было бы отвесть без великого и страшного упадку». {308} 308 Цит. по: Устрялов Н. Г . Указ. соч. Т. 1. С. 227–228.

В этом послании главнокомандующий несколько раз покривил душой. Во-первых, ситуация с мирными переговорами, как было показано выше, развивалась совсем иначе. Во-вторых, как отмечал в дневнике Гордон, в реке Колончак было много хорошей пресной воды, а в Зеленой и Черной долинах — сочная трава для лошадиного прокорма. Голицын при желании мог дать войскам отдых в этих местах, а затем запастись водой и вернуться к Перекопу. Неверно также утверждение главнокомандующего в прежних донесениях о «бесхлебье» в русской армии; как уже говорилось, при выступлении из Новобогородицка войска запаслись провиантом на два месяца. Обозы с хлебом во время сражения с татарами 16 мая не пострадали, так что провизии в армии должно было быть достаточно.

Тем не менее Голицын объективно был прав, отступив от Перекопа. Овладение укреплениями, намеренно лишенными защитников, не принесло бы никакой славы русскому оружию, а дальнейший поход вглубь Крымского полуострова был лишен смысла, поскольку русская армия не имела достаточно сил для дальнейших завоеваний безлюдных степных мест, где до самого Бахчисарая нечем было завладеть. Что же касается возможности похода на столицу Крыма, то подобный план в тех условиях был бы явной утопией. Можно сказать, что армия Голицына выполнила свою задачу: сражение с татарами было выиграно, русские войска дошли до Перекопа, который был готов сдаться. Крымский хан, напуганный силой русского оружия, не решился на повторное сражение у входа на Крымский полуостров и запросил мира. Большего успеха в тогдашних условиях достичь было невозможно.

Важно было также учитывать международную ситуацию. Голицын как руководитель внешней политики России был прекрасно осведомлен о желании Австрии и Польши заключить скорейший мир с Турцией. Как верно заметил историк А. П. Богданов, «переступив порог Крыма, Россия автоматически становилась опаснейшим, смертельным врагом Османской империи, позволяла союзникам удачно выйти из войны с одной из мощнейших держав мира». {309} 309 Богданов А. П . Царевна Софья и Петр. С. 63. Действительно, попытка русской армии занять Крымский полуостров неминуемо привела бы к нападению Турции на Россию.

Кроме того, овладение Крымом в то время не имело никакого смысла. Исследовательница Л. Хьюз считает: «В любом случае, завоевание полуострова могло быть только временным ввиду трудностей, связанных с содержанием гарнизона и администрации на сопредельной с Турцией территории. Еще сотню лет Крым был недосягаем для России». {310} 310 Хьюз Л . Указ. соч. С. 272.

Несмотря на кажущуюся неудачу, второй Крымский поход, как и предыдущий, явился существенной помощью союзникам в борьбе против Османской империи. Русская армия оттянула на себя крымских и белгородских татар — основного конного войска султана. Крымские походы вынудили турок разделить свои военные силы, бросив 15 тысяч янычар на оборону Азова, Очакова, Шах-Кермена, Кызы-Кермена и других крепостей на Азовском море и в устье Днепра. Отряды донских и малороссийских казаков совершали набеги на турецкие укрепления на северном и восточном побережье Черного моря, вызывая постоянное беспокойство Турции и отчасти отвлекая ее от европейского театра военных действий. {311} 311 См.: Бабушкина Г. К . Указ. соч. С. 170.

Софья, в восторге от подвигов любимого друга, писала ему: «Батюшка ты мой, чем платить за такие твои труды неисчетные?.. А раденье твое, душа моя, делом оказуется… Чем вам платить за такую нужную службу, наипаче всех твои, света моего, труды? Если б ты так не трудился, никто б так не сделал». {312} 312 Цит. по: Устрялов Н. Г . Указ. соч. Т. 1. С. 237–239. От имени царей главнокомандующему была послана грамота:

«Мы, великие государи, тебя, ближнего нашего боярина и оберегателя и дворового воеводу князя Василия Васильевича, за твою к нам, великим государям, многую и радетельную службу, что такие свирепые и исконные Креста святого и всего Христианства неприятели твоею службою неначаянно и никогда не слыхано от наших царских ратей в жилищах их поганских поражены и побеждены и прогнаны, и что объявились они сами своим жилищам разорительми, отложа свою обыклую свирепую дерзость, пришед во отчаяние и в ужас, в Перекоп в посады и села и деревни все пожгли, и из Перекопи с своими поганскими ордами тебе… не показались и возвращающимся вам не явились, и что при помощи Божии ты… с сходными своими товарищами, с бояры нашими и воеводы и всеми ратными людьми к Нашим Царским границам с вышеописанными славными во всем свете победами возвратились в целости, жалуем милостиво и премилостиво и паки премилостиво похваляем». {313} 313 ПСЗРИ-1. Т. 3. № 1340. С. 19–20.