Иван Лучицкий - Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции

Правительство не достигло цели и здесь. Восстание все более и более усиливалось, а заключение в тюрьму заведомо невинного маршала Монморанси вызвало лишь еще большее неудовольствие в среде знати, и Данвиль еще решительнее стал склоняться в пользу гугенотов. Преследование Тюренна повело к тому же, если еще не к худшему результату. Он бежал в Овернь, сначала в замок Жоз, а потом в Тюреннь, и стал во главе восстания [1603] Mémoires de duc de Bouillon // Collection Michaud. T. XI. P. 21 ff.; Imberdis A. Histoire des guerres religieuses en Auvergne… P. 153 ff. . Его обширные связи, роль, которую он играл в этом крае, давали ему возможность найти многочисленных приверженцев, и правительство встретилось еще с одним затруднением, ему пришлось бороться еще с новою силою. Такой же успех имело и приказание, данное Алансону и королю Наваррскому, написать по манифесту, с целью оправдать их поведение, выставить их верными слугами короля [1604] Оба манифеста помещены в кн.: Mémoires de l’estât. T. III; La Popelinière H. L.-V. L'Histoire de France… T. II. . Манифесты были написаны и разосланы; оба принца отреклись от участия в заговоре, объявили лжецами всех тех, кто обвиняет их в нем. Но манифестам не поверил никто; все знали цену подобных заявлений.

Правительству пришлось прибегнуть к решительному средству. Три армии были наскоро сформированы, чтобы идти на гугенотов. Одной, под предводительством губернатора Нормандии Матиньона, приказано было действовать в Нормандии, против Монгомери; другая, под начальством герцога Монпансье, была направлена в западные провинции, против Лану; наконец, третья, под командою Франсуа де Бурбона, дофина Овернского, должна была действовать в Дофине и Лангедоке. Но из этих армий лишь одна армия Матиньона походила на армию, — армия Монпансье представляла разношерстный сброд, а южная армия еще только формировалась. Кроме того, были посланы эмиссары в Рошель. Строцци, Пинару и Бирону приказано было вступить в переговоры с жителями, отклонить их от союза с Лану. Екатерина Медичи не без основания рассчитывала на возможность реакции в среде «богатой и скупой» буржуазии, монархические чувства которой были сильны. Высылка против Рошели армии служила сильным аргументом для партии монархистов, а она могла, кроме того, успешно сеять раздоры между «рьяными» и знатью, взаимное недоверие которых было только на время заглушено, но не убито. Но Лану удалось разрушить все вредные для гугенотов замыслы.

Еще в половине марта Лану удалось закрепить союз между знатью и буржуазиею. Слух о неудачной попытке под Сен-Жерменом произвел страшный переполох в городе, которым воспользовалась партия монархистов, подзадоривавшая уснувшую оппозицию против знати. Но Лану уничтожил своим присутствием, своими речами страх, возбужденный неблагоприятными вестями, убедил буржуазию действовать заодно с дворянами, не покидать дела в ту минуту, когда дворяне начали борьбу. Его настояния и просьбы так сильно повлияли на умы, что подозрительная буржуазия согласилась даже реформировать состав городского совета, дозволила присутствовать в нем и дворянам с правом голоса [1605] Arcère L.-E. Histoire de la Rochelle… T. I. P. 548. Cp.: Lettres et dépêchés originelles du maréchal Biron (Рукопись Императорской Публичной Библиотеки. Письмо под № 68); Amyrault М. La Vie de François, seigneur de La Noue… P. 115 ff. . Связь была установлена на прочных основах; был даже составлен новый акт конфедерации между Рошелью и депутатами от трех провинций [1606] Arcère L.-E. Histoire de la Rochelle… T. I. P. 548. . Поэтому попытка власти войти в переговоры не привела к цели, письмо короля не произвело впечатления на жителей, и они отказались подчиниться приказу короля положить оружие. Слух о новой попытке правительства убить Лану, заставлял жителей Рошели еще с большим недоверием относиться к власти, еще теснее сблизиться со знатью. 25 апреля мэр Тексье внес в городской совет представление об установлении правил насчет взимания налогов и субсидий. Он требовал, чтобы ведение этого дела поручено было главным членам конфедерации, т. е. преимущественно дворянам [1607] Ibid. P. 550. . Его предложение было принято без возражений, и Лану, явившись к королевским послам, ожидавшим его в Энанде, объявил им, что Рошель, как член конфедерации, не имеет права вступать в переговоры без согласия остальных членов [1608] Thou J.-A. de. Histoire universelle… T. VII. Lib. LVII; Arcère L.-E. Histoire de la Rochelle… T. I. P. 549. .

А между тем он успел укрепить остров Ре и город Бруаж и создать в течение пяти недель флот, состоявший из 70 кораблей. Этот флот крейсировал вдоль западных берегов Франции, захватывал купеческие корабли и увеличивал этим средства конфедерации [1609] Arcere L.-E. Histoire de la Rochelle… T. I. P. 1 c; Amyrault M. La Vie de François, seigneur de La Noue… P. 117. . Деньги, собранные самим Лану с католиков острова Олерона, давали ему возможность поддержать в армии дисциплину и смело встретить врага.

А этот враг двигался крайне медленно и только в половине мая осадил город Фонтенэ-ле Конт. Но он не мог взять и этого укрепленного пункта: значительная часть армии разбежалась. Волонтерам не понравилась служба королю: постоянные нападения со стороны Лану крайне утомляли их [1610] AubignéTh. A. d‘. L’Histoire universelle… T. II. P. 128; Davila H.-C. Historia delle guerre civili di Francia. P. 231; Thou J.-A. de. Histoire universelle… T. VII. Lib. LVII. P. 64. . Монпансье увидел, что дело не пойдет, снял осаду и удалился ко двору. Военные действия были ведены гугенотами так удачно, что Бирону, засевшему в Сен-Жан д’Анжели, не удалось захватить ни одной крепости, несмотря на то, что он успел завести сношения с жителями, успел подкупить их [1611] Aubigné Th. A. d'. L’Histoire universelle… T. II. P. 128; Thou J.-A. de. Histoire universelle… T. VII. Lib. LVII. P. 65. .

Таким образом, несмотря на полную неудачу плана захватить Алансона и поставить его во главе движения, — что, несомненно, значительно подрывало дело, начатое гугенотами, так как Екатерина Медичи была теперь в состоянии призвать на французский престол Генриха Анжуйского, — правительство находилось в крайне затруднительном положении вследствие чрезвычайных успехов гугенотов и позорного поражения армии Монпансье. Оставалась единственная надежда на маршала Матиньона, армия которого действовала в Нормандии. От ее победы или поражения зависело теперь в значительной степени существование правительства. Маршал Матиньон спас правительство от полного поражения. Это был единственный человек, выдвигавшийся вперед среди массы бездарностей своими способностями. Родом из Нормандии, он знал отлично эту провинцию и, как всякий нормандец, отличался хитростью и предусмотрительностью [1612] Brantôme P. Oeuvres complètes… P. 143 ff. . Человек в высшей степени холодный и расчетливый, он был чужд и жестокостей и увлечений. Он всегда вел дело крайне медленно и осмотрительно, но за то ни разу еще не испытывал поражений и вырывал часто победу из рук врага в самую критическую минуту. Правительство оценило его заслуги; Екатерина Медичи находилась с ним в самых дружеских отношениях, и он был сделан кавалером ордена св. Михаила, потом маршалом и губернаторов Нормандии. Верный слуга правительства, которое ни разу не дало ему права жаловаться на невнимание, он ревностно заботился о том, чтобы все укрепленные места в провинции были снабжены достаточным количеством войска, выбирал в коменданты крепостей людей, которые не сдавались неприятелю при первом же приступе, старался всегда иметь под рукою средства собрать войско. Когда правительство издало приказ сформировать три армии, ему нужно было немного времени, чтобы стать во главе отряда, состоявшего из пяти тысяч пехоты и 1800 конницы, отряда, на помощь которому Екатерина Медичи успела послать еще два полка [1613] Ddalande A. Histoire des guerres de religion… P. 83. . Быстрота, с которою явилась в Нормандии армия, удивила даже гугенотов, а между тем сами они слишком мало еще сделали, чтобы с успехом бороться против Матиньона. Монгомери затянул дело восстания, не дал развиться ему во всей Нормандии, куда приглашала его и католическая, и гугенотская знать [1614] Mémoires de l’estât. T. III. P. 351. Рассказ о военных действиях в Нормандии составлен иа основании современных историков и Делалаида (См.: Delalande A. Histoire des guerres de religion… Ch. VII–VIII). , и дал время противнику собраться с силами. Высадившись в Котантен с армиею в шесть тысяч человек, он, вместо того, чтобы двинуться поспешно вперед, старался укрепиться в полуострове, пытался взять Шербур, а потом занялся осадою замка Валон ( Valognes ). То была с его стороны громадная ошибка: он потерял совершенно напрасно почти целый месяц и не сделал почти ничего даже для укрепления своего положения. Правда, он, наконец, понял свою ошибку, но было уже поздно. В то время, когда он начал движение вперед, у Матиньона уже было собрано войско, и он стал у Байе в то самое время, когда Монгомери со своею армиею достиг до Карантана. Свободный путь через северную Нормандию, где гугенотам представлялась полная возможность захватить города Фалез и Аржентан, был закрыт. А между тем своевременное занятие этих городов, жители которых склонялись в пользу партии политиков, парализовало бы действия Матиньона, освобождало бы дворян, ждавших прибытия Монгомери. Оставался путь на юг, путь, тем более удобный, что он давал Монгомери возможность соединиться с Гитри и Лану, что для движения гугенотской армии служил превосходным прикрытием город Сен-Ло, занятый Коломбьером. Сохранить этот путь значило выиграть дело, даже и при том положении, которое успел занять Матиньон. Но Монгомери и здесь упустил удобное время. Матиньон перехитрил своего земляка и лишил этот путь всякого значения. Стоя в наблюдательном положении подле Байе, Матиньон повсюду стал распускать слухи о своем намерении начать осаду Карентана, где Монгомери оставил своих сыновей с небольшим гарнизоном, и обратился даже к одному из дворян-гугенотов, Сент-Мари Эньо, с предложением собрать окрестных дворян и идти на помощь к королевскому войску для осады Карентана. Ожидать помощи от гугенота было нечего, но Матиньону была нужна не материальная помощь. Эньо, выжидавший в своем замке, какое направление примут дела, донес, как надеялся Матиньон, обо всем Монгомери. Немедленно началось передвижение гугенотских войск к Карентану, и из Сен-Ло была вызвана значительная часть гарнизона для подкрепления в Карентан. На это и рассчитывал Матиньон, и едва только узнал о том, что в Сен-Ло остались небольшие силы и что Монгомери с небольшим отрядом перешел в этот город как немедленно же, ночью, двинулся к Сен-Ло и 17 апреля осадил его. Связь с Корентаном была прервана, а фальшивая атака, произведенная по направлению к Карентану Ферваком, заставила гугенотскую армию отступить на север от Карентана. Монгомери с небольшим отрядом кавалерии в 60 человек едва удалось бежать из осажденного города, но его бегство было открыто, и сам Матиньон пустился за ним в погоню. Монгомери избрал путь на юг, но горячее преследование сделало дальнейшее движение невозможным, и он вынужден был остановиться в Донфроне ( Domfront ). То был старый полуразрушенный замок; его стены едва держались, башни находились в таком состоянии, что не могли выдержать и небольшой канонады. Да к тому же гарнизон города был крайне ничтожен, всего с солдатами, приведенными Монгомери, было на лицо 160 человек. Надежды выдержать осаду не было никакой, но Монгомери несмотря на это решился защищаться до последней крайности.