Иван Лучицкий - Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции

При том влиянии, том уважении, каким пользовались пасторы, они могли оказывать сильное действие на горожан. Действительно, с самого прибытия своего в Рошель они не переставали возбуждать народ к защите своих прав [886] Davila H.-C. Historia delle guerre civili di Francia. P. V. P. 219. «Cinquanta sette ministri, о predicanli, non cessavano di rifrincare e d’inanimire il popolo a voler constantamente difendersi fino alla morte». , а вместе с тем действовали и против знати, с которою смерть Колиньи разлучила их совсем.

Итак, две силы, две партии стояли теперь друг против друга в Рошели. Одна, имевшая всю власть в своих руках, поддерживаемая речами пасторов, решившаяся защищаться во что бы то ни стало, другая, слабая, обескураженная, лишенная всякой поддержки, опиравшаяся лишь на тех, кто был испуган резнею, кто не надеялся противостоять силе власти.

Но борьба началась, даже велась энергически до самого мира в Булони, в 1573 г. Ее поддерживали, совершенно против воли, пасторы, увеличивая своими бестактными действиями число лиц, готовых согласиться заключить мир.

Король не думал приступать к энергическим мерам против Рошели. Политика правительства после резни заключалась в том, чтобы мирными средствами, путем переговоров добиться успокоения страны и подчинения таких городов, как Рошель, ним и другие.

Еще до резни в Рошель был назначен военным губернатором Бирон. Но он не являлся к месту своего назначения. Теперь правительство потребовало от Рошели принятия Бирона в свои стены, а вместе с тем и удаления всех иностранцев, поселившихся в городе. Оно ясно понимало, какую силу имели эти беглецы, а особенно пасторы, и рассчитывало изгнанием их открыть свободный путь к подчинению Рошели и умиротворению страны.

В начале сентября из Парижа были отправлены в Рошель Одевар ( Audevars ) и Бушеро ( Bouchereau ) с полномочиями от короля вести переговоры с Рошелью [887] Mémoires de l'estât. T. I. P. 401; La Popelinière H. L.-V. L’Histoire de France… T. II. P. 104 ff.; Tiou J.-A. de. Mémoires // Collection universelle. T. VI. P. 461; Serres J. de. Commentarium de statu religionis… Lib. X. P. 68; Arcère L.-E. Histoire de la Rochelle… T. I. P. 40 ff. (на основании: Barbot A. Inventaire des titres de la ville de la Rochelle). .

Седьмого сентября оба посла явились в Рошель. По распоряжению мэра было созвано немедленно чрезвычайное собрание совета, на котором присутствовала и масса народа [888] La Popelinière H. L.-V. L’Histoire de France… T. II. P. 104. . Здесь-то партия «умеренных» и показала свои силы.

Предложения короля были чрезвычайно выгодны для Рошели. Он требовал от них только повиновения, должного ему как королю, и, заявляя, что резня в Париже произошла вследствие заговора Колиньи, грозившего уничтожить его, короля, предоставлял Рошели полную свободу совести и богослужения, подтверждал эдикты о мире, ограждающие безопасность гугенотов, и давал даже обещание казнить смертью всякого, кто осмелится нарушить его эдикты [889] Ibid.: Arcère L.-E. Histoire de la Rochelle… T. I. P. 406–407. . Правда, свобода совести и богослужения давалась лишь одной Рошели. Но это было для Рошели делом второстепенной важности; жители Рошели получили, «к своему великому удовольствию» [890] La Popelinière H. L.-V. L’Histoire de France… T. II. P. 104. , заверение от Одевара, что войска будут выведены, что их права свободной торговли будут восстановлены [891] Ibid. . Одевар написал даже в этом смысле письмо к де ла Гарду [892] Ibid. .

Собрание решило отправить послов к королю и заявить ему свои требования. Послание было составлено в самом монархическом духе. Жители Рошели объявляли, что они готовы оказать полное повиновение власти, что никогда не сомневались в его благих намерениях [893] Serres J. de. Commentarium de statu religionis… Lib. XI. P. 68–69; Mémoires de l’estât. T. I. P. 381 ff.; La Popelinière H. L.-V. L’Histoire de France… T. II. P. 104. . Они просили короля не нарушать привилегий города и отозвать войска, стоявшие подле Рошели.

«Соседство близкое войск разоряет нас. Наша торговля страдает, а жители окрестных мест подвержены грабежу солдат» [894] Агссгс L.-E. Histoire de la Rochelle… T. I. P. 407 (на основании: Barbot A. Inventaire des titres de la ville de la Rochelle); Mémoires de l'estât. T. I; La Popelinière H. L.-V. L’Histoire de France… et al. .

Но если таковы были чувства «умеренных», искренне стремившихся к миру, то совершенно иначе были настроены дворяне, убежавшие в Рошель. Они менее всего согласны были с подобными заявлениями чувств преданности и нимало не помышляли сдать город во власть короля. Разрыв с властью был полный, и в то самое время, когда партия «умеренных» составляла прошение королю и отправляла в Париж Тексье как своего посла, «рьяные» выпустили брошюру [895] Popelinière H. L.-V. L'Histoire de France… T. II. P. 104. Cp. Aubigné Th. A. d'. L’Histoire universelle… T. II. P. 32. , в которой высказали свои воззрения на отношения к королю после того, как Варфоломеевская резня стала известна между ними. Они заклеймили поступки власти именем «подлости и бесчестия» и наотрез отказывались вступить с нею в сношения, отказывались даже признавать подлинность королевских указов. «Рошель, — писали они, — не может выполнить того, что от нее требуют, потому что все приказания, обращенные к ней, исходят от лиц, замаскированных, злоупотребляющих именем короля, скрывающих свои вероломные намерения под покровами его одежды» [896] Arcère L.-E. Histoire de la Rochelle… T. I. P. 408–409; Mémoires de l’estât. T. I. P. 388 ff. . После такого события, каким была Варфоломеевская резня, события, подобного которому не представляют летописи истории и которое сделается предметом омерзения для грядущих поколений, не могут иметь смысла ни попытки к примирению, ни все начатые переговоры. Все то, к чему прибегает власть, возбуждает лишь одно подозрение в среде горожан, усиливает их бодрость и заставляет их быть еще более ревностными, заставляет обнаружить еще большую энергию, чтобы отвратить те бедствия, которые висят над ними, чтобы защищать и свою жизнь и имущество, и свои привилегии [897] Ibid. .

То было в высшей степени знаменательное явление: оно показывало, как мало уступчиво, несговорчиво было большинство городского населения, как мало думало оно о мире, о возможности поддаться власти. «Мы будем повиноваться, — писали «рьяные», — когда король станет говорить, как король, когда он будет свободен» [898] Ibid. . Но возможно ли было это? Не значило ли это, что повиновение будет оказано лишь тогда, когда все желания партии будут выполнены, другими словами, когда власть короля перестанет быть такою, какою она была прежде?

Ни «умеренные», ни власть не обратили должного внимания на это заявление. Они не поняли его и поплатились за это потерею самого драгоценного времени. Правда, были лица, понимавшие, что другого исхода кроме употребления силы не могло быть, подававшие даже советы в этом смысле королю [899] Montluc В. de. Commentaries // Collection Michaud. T. IV. P. 342. . Но их голоса были тогда гласом вопиющего в пустыне. Де ла Гард и Строцци извещали короля, что Рошель деятельно вооружается, а король, вместо ожидаемых приказаний о начатии военных действий, вновь прибегал к переговорам и, не дожидая прибытия Одевара, отправлял Бирона в Рошель. Он сильно рассчитывал на него и, посылая его в Рошель, был уверен, что его вмешательство приведет Рошель к соглашению. Действительно, он до некоторой степени не ошибался, и надежды, которые он возлагал на Бирона, были далеко не неосновательны. Имя Бирона пользовалось известным уважением в среде гугенотов. Было известно, что он не пользовался особым расположением при дворе, что однажды даже, заподозренный в сочувствии делу «истины», он вынужден был оставить двор [900] Brantôme P. Oeuvres complètes du seigneur de Brantôme… T. I–VIII. P., 1822–1823. T. X. P. 104–105. Cp.: Ibid. T. X. P. 108. . Про него рассказывали в придворных кружках, что он крестил детей своих по обряду кальвинистской церкви [901] Ibid. . События, происшедшие во время резни, еще более упрочивали за ним право считаться покровителем гугенотов. Говорили, что он дал убежище в арсенале Бушеро, Ла Моту и другим кальвинистским дворянам и должен был, поэтому, выйти из Парижа [902] Aubigné Th. A. d'. L’Histoire universelle… T. II. P. 33; Brantôme P. Mémoires de Messire Pierre de Bourdeille, seigneur de Brantôme. T. I–X. Leyde, 1722. T. X. P. 111. , что сам он находился в списке дворян, которые были осуждены на смерть в тайном совете.