Елена Первушина - Великие княгини и князья семьи Романовых

Сразу после смерти Петра Меншиков, опираясь на гвардию и виднейших государственных сановников, в январе 1725 г. возвел на престол жену покойного императора Екатерину I. Бедная «Катеринушка» так и не оправилась после смерти своего «старика» и пьянствовала целыми днями, стараясь вином заглушить свою скорбь.

Возможно, единственным, что еще волновало ее, была судьба дочерей. Две оставшихся в живых принцессы – Анна и Елизавета – были рождены Екатериной еще до брака, но на скромной церемонии венчания они шли за шлейфом матери и теперь считались законнорожденными и достойными супругами европейских монархов.

Анна Петровна

Судьбой старшей дочери Анны успел распорядиться еще сам Петр. Ее супругом стал еще один из «балтийских принцев» – герцог Карл Фридрих Шлезвиг-Гольштейн-Готторпский. Правда, владения Карла Фридриха, и без того небольшие, существенно уменьшились в 1720 г., когда Швеция заключила с Данией договор, по которому ему пришлось отказаться от большей части своих фамильных владений в пользу датской короны. По сути дела, под властью герцога остался только Киль, который, тем не менее, был важными портом на Балтийском море. Однако Карл Фридрих являлся главным претендентом на шведский трон: после смерти Карла XII в 1718 г. он оказался старшим представителем династии мужского пола. Если бы Карл Фридрих, а с ним и Анна получили шведские короны, то Россия образовала бы мощную военную коалицию и получила полную власть на Балтийском море – сбылась бы главная мечта Петра.

До Анны дошли слухи, что герцог «искал в низших классах наемной любви», поэтому она не была горячей сторонницей этого брака, но будучи послушной дочерью, она готова подчиниться приказу отца. Герцог, в свою очередь, надеялся при помощи Петра I возвратить себе отошедший Дании Шлезвиг. Но Петр умер вскоре после того, как подписали брачный договор. Свадьбу пышно сыграли в Петербурге 21 мая (1 июня) 1725 г., и герцог, к великому неудовольствию Меншикова, остался на родине жены, вошел в Верховный тайный совет и, кажется, собирался, воспользовавшись слабостью верховной власти в России и своим родством с царским домом, «немного поуправлять» страной, гораздо более богатой и могущественной, чем его родная Голштиния. Разумеется, Меншиков никак не мог этого стерпеть и путем интриг добился того, что Карл Фридрих и его беременная супруга 25 июля (5 августа) 1727 г. вынуждены были оставить Петербург и уехать в Гольштейн. В Киле Анна родила 10 (21) февраля 1728 г. сына, Петера Ульриха, и скончалась через несколько дней после родов. Позже ее забальзамированное тело привезли в Санкт-Петербург и захоронили в Петропавловским соборе рядом с отцом.

Судьба брака Елизаветы складывалась более причудливо. Петр прочил ее в жены Людовику Орлеанскому, сыну внебрачной дочери короля Людовика XIV. В тот момент, когда велись переговоры, Людовик являлся наследником французского престола, поскольку у нынешнего короля Людовика XV пока не было детей. Но королю еще не исполнилось 20 лет, и у него оставались все шансы обзавестись сыновьями. Однако в любом случае брак с правящей семьей Франции сулил немалые выгоды. Правда, сам жених оказался не в восторге от этого предложения и намекал на сомнительное происхождение невесты. Помолвка расстроилась сама собой после смерти Петра. И тут Карл Фридрих, бывший уже женихом Анны, предложил новую кандидатуру: своего двоюродного брата, Карла Августа Гольштейн-Готторпского.

Карл Август только что стал князем-епископом Любека – крупнейшего портового города на Балтике, со времен Средневековья возглавлявшего торговый ганзейский союз. Князья-епископы были представителями власти императора Священной Римской империи и обладали полной самостоятельностью во внутренних делах. Правда, Любекское епископство – это еще не сам Любек, но зато Карл Август, как и его кузен Карл Фридрих, – претендент на шведский престол. Причем в каком-то смысле шансов у него было больше: он находился в родстве с правящей в то время младшей сестрой покойного короля Ульрикой Элеонорой, и местная знать скорее поддержала бы его. Карла Августа пригласили в Петербург, он понравился Елизавете, но заразился оспой и умер. В итоге шведский трон в 1751 г. унаследовал его младший брат, Адольф Фридрих.

Брак Елизаветы так и не был заключен, и вскоре у нее появились уже совсем другие поводы для волнения: ее мать скончалась в 1727 г., пережив своего мужа всего на два года.

Перед смертью Екатерина по указанию Меншикова составила завещание в пользу Петра Алексеевича. В таком выборе не было ничего удивительного: сын несчастной Софии Шарлотты и царевича Алексея – единственный потомок Петра мужского пола. В законности его рождения не было никаких сомнений. Единственным препятствием для вступления на престол стало его малолетство: в год смерти Екатерины Петру исполнилось всего 11 лет. Впрочем, русская история уже знала случаи, когда на царство венчались малолетние цари, а в глазах Меншикова молодость Петра была скорее преимуществом, чем недостатком: он рассчитывал сохранить верховную власть, будучи опекуном маленького царевича. Поэтому в завещании Екатерина указала, что до совершеннолетия Петра «имеют вести администрацию обе наших цесаревны, герцог и прочие члены Верховного совета, который обще из 9 персон состоять имеет», а Верховный совет, как нам уже известно, был «вотчиной» Меншикова, и тот всегда мог «продавить» нужное ему решение.

Свое детство Петр провел фактически в «опале». После смерти отца (царевичу тогда исполнилось 4 года) на него словно легла тень, придворные старались избегать его, образованием будущего монарха никто толком не занимался. Тем не менее, царевич, как когда-то его дед, вырос высоким, сильным и неглупым: Остерман, взявшийся за руководство обучением уже провозглашенного императором Петра, к удивлению своему, обнаружил, что 11-летний мальчик свободно владеет французским, немецким и латинским языками. Как дед, он интересовался военной техникой и уже в малолетстве увлеченно играл с батареей маленьких пушек. Впрочем, какой мальчишка отказался бы от такого развлечения?!

Меншиков понимал, что ему необходимо сохранить влияние на молодого царя, и полагал, что сделать это будет довольно просто: достаточно развлекать и забавлять его, не скупясь на траты. Урокам было отведено всего три часа в день, но в эти три часа Петру предстояло не только под руководством Остермана изучать древнюю и новейшую историю, географию, математику и участвовать в заседаниях Верховного совета, но и учиться танцевать, играть на бильярде и в волан, стрелять по мишеням и слушать музыкальные концерты. И конечно, его тянуло к более лихим, более мужественным развлечениям, прежде всего к любимой забаве московских царей – охоте.