Андрей Колганов - Что такое социализм? Марксистская версия

Политика компромисса буржуазии с рабочим классом не везде была связана с политическим влиянием социал-демократии. Так, например, в крупнейшей и ведущей стране капиталистического мира - США - сколько-нибудь заметное социал-демократическое движение так и не сложилось. И в период между двумя мировыми войнами проводником курса социального компромисса там стала демократическая партия во главе с президентом США Ф.Д. Рузвельтом, избранным на пике Великой Депрессии - в 1932 году.

Окончательно направление дрейфа социал-демократии в направлении буржуазного реформизма определилось после Второй мировой войны. В какой-то мере выбор политической позиции социал-демократии определялся условиями, схожими с условиями Первой мировой войны: социал-демократам предстояло еще раз определить свое отношение к сотрудничеству со своими буржуазными государствами. И они сделали свой выбор: социал-демократия в целом поддержала позицию противостояния ведущих капиталистических держав «советскому блоку», внеся вклад в развитие «холодной войны».

Соответственно этому выбору менялись и идейно-политические установки социал-демократии. С остатками революционности и традиционными марксистскими формулами в программных документах социал-демократических партий было в основном покончено в конце 40-х - начале 50-х годов XX века. Был провозглашен открытый отказ от марксизма как идейной платформы социал-демократии. Большинство социал-демократических партий в своих идейных ориентирах сделало явный или неявный выбор в пользу концепций в духе «этического социализма». Эти концепции сводили социализм к набору морально-нравственных принципов, приближение к которым может продолжаться бесконечно, и порывали с прежними взглядами, согласно которым социализм понимался как определенная общественная система, приходящая на смену капитализму.

Такой подход делал стратегические ориентиры социал-демократии сколь угодно расплывчатыми и тем самым позволял принимать тактические решения по существу произвольным образом. Тем самым открывалась в перспективе малопочтенная возможность полного перехода на позиции обыкновенного буржуазного реформизма и фактической утраты самоидентификации социал-демократии.

Тем не менее, в середине XX века этот процесс еще только начинался, и у буржуазии, напуганной формированием мировой социалистической системы, социал-демократия и другие отряды организованного рабочего движения могли вырвать немалые уступки. Именно к послевоенному периоду относится полное развертывание политики уступок и компромиссов, начатой после Октября 1917 года - того, что можно назвать «мировой реформой», заменившей и отсрочившей мировую революцию, но в то же время бывшей прямым продуктом этой революции, пусть и не удавшейся.

Капитализм, опираясь на социальные компромиссы, сформировав «государство всеобщего благосостояния», и введя в действие разнообразные рычаги регулирования движения частного капитала, обеспечил довольно быстрый рост в 50-е - начале 70-х годов XX века. А вместе с этим ростом росли и возможности увеличения благосостояния наемных работников и увеличения социальных расходов буржуазного государства.

Отношения между коммунистами и социал-демократами испытывали на протяжении последних трех четвертей XX века неоднократные эволюции. Взаимное отчуждение, нараставшее во второй половине 20-х - начале 30-х годов, сменилось с середины 30-х осторожными попытками проведения тактики единого фронта. С началом Второй мировой войны сближение коммунистов и социал-демократов перед лицом общего врага (особенно в странах, оккупированных нацистами), получило мощный толчок на основе реальной совместной борьбы против гитлеровской агрессии. Однако это сближение оказалось непрочным.

Социал-демократы, как было сказано выше, вскоре оказались перед выбором - следовать ли вновь за политикой «своих» буржуазных государств, развязавших «холодную войну», возглавивших антикоммунистический крестовый поход и начавших кровавое подавление национально-освободительного движения в колониях?

Выбор был сделан однозначный. Социал-демократы и социалисты изгнали своих недавних союзников-коммунистов из коалиционных правительств во Франции и Италии, и практически повсеместно поддержали политику их выдавливания из аппарата профсоюзного движения. Ряд социал-демократических и социалистических правительств нисколько не чурался ведения колониальных войн. Антикоммунизм стал их официальной идеологической линией.

Лишь в 70-е - 80-е годы XX века в ряде стран вновь наметились попытки союза коммунистов и социалистов (социал-демократов), но нигде они не продвинулись далее создания парламентских коалиций, поддерживающих социалистические правительства (Чили в 1970-1973, Франция в 80-е гг.).

Авторитет коммунистов, значительно укрепившийся благодаря активной антинацистской борьбе в годы Второй мировой войны, стал постепенно ослабевать. Это происходило как под влиянием очевидной неспособности коммунистов завоевать на свою сторону симпатии большинства рабочего класса и взять власть в свои руки, так и под влиянием систематической антикоммунистической кампании.

Последняя опиралась не только на пропаганду и средства административно-политического давления, но и на прямое насилие - как, например, агрессия Великобритании против руководимой коммунистами антинацистской повстанческой армии в Греции в 1944 году.

Не способствовали росту авторитета коммунистических партий и реальные проблемы тех стран, где коммунисты пришли к власти при поддержке Советского Союза. Если в ряде стран «западного блока» гонениям подвергались коммунистические партии (запрет компартий и репрессии против их членов в Испании, Португалии, Греции, Западной Германии), то в «восточном блоке» самостоятельной политической роли лишались социалисты и социал-демократы (иногда путем объединения их с коммунистами).

Значительный урон авторитету коммунистов, равно как и авторитету СССР, был нанесен разоблачением преступлений Сталина после XX съезда КПСС. К сожалению, самокритика КПСС не пошла далее не слишком искреннего отмежевания от репрессивных крайностей сталинской эпохи. В то же время ослабление жесткости политической системы во многом свелось к эмансипации бюрократии от какого бы то ни было контроля сверху. Не произошло сколько-нибудь значительного изменения социально-экономической и политической системы СССР, которое позволяло бы восстановить привлекательный образ социализма. А компартии западных стран вольно или невольно продолжали ориентироваться на опыт СССР, и лишь некоторые из них время от времени пытались заявить о своих разногласиях с КПСС.