Иван Капитанец - Битва за мировой океан в «холодной» и будущих войнах

Ударные и оборонительные возможности авианосца характеризуются следующим:

1. При ударе по кораблям для уничтожения КУГ в составе бпк пр. 1134Б и двух ракетных кораблей пр. 56А выделяется группа до 6 штурмовиков. Продолжительность удара 60–70 минут.

2. При ударе по береговым объектам выделяется группа до 40 самолетов, из них 14–16 обеспечения (ДРЛО, РЭБ, разведки). Безусловно, успех действия будет зависеть от системы береговой ПВО.

3. Противовоздушная оборона АУГ включает зону действия истребительной авиации до 300 км и зону ответственности ЗУРО до 90 км (она нацелена против самолетов и выпущенных ракет). Построение ПВО зависит от ожидаемой угрозы, а это морская ракетоносная и дальняя авиация, которая имеет дальность пуска авиационных крылатых ракет от 150 до 450 км. Поэтому боевой порядок авианосно-ударной группы опирается и на береговую зону ПВО, где главную роль играла истребительная авиация оперативно-тактических авиационных командований (5 и 6 атак), особенно при пролете в районах удара дальней и морской ракетоносной авиации. Непосредственно в зоне ПВО АУГ может постоянно находиться до 8- 16 истребителей. Потребный наряд сил для уничтожения авианосца по нашим расчетам — не менее двух полков морской ракетной авиации и 60–70 выпущенных ракет.

4. Противолодочная оборона АУГ строится для борьбы с подводными лодками с носителями ракетного и торпедного оружия на угрожаемых направлениях по зонам: ближняя — из надводных кораблей в носовых секторах на расстоянии 20–50 каб и 1–2 вертолета на удалении 40–60 каб по курсу и корме от авианосца; дальняя — 1–2 КПУГ (75-150 каб) на траверзных курсовых углах; самолеты "Треккер" и "Орион" на глубину до 200 миль. В целях ПЛО АУГ на угрожаемых направлениях могут использоваться многоцелевые атомные подводные лодки. Для усиления противолодочной обороны ударные авианосцы проходят модернизацию под многоцелевой вариант, имея на борту 16 самолетов типа "Треккер" и 10 вертолетов "Си Кинг"; общий состав авиакрыла — 96 самолетов, из них боевых — 54, противолодочных — 26, обслуживания — 16.

В ходе войны во Вьетнаме и на Ближнем Востоке палубной авиацией широко применялись средства радиоэлектронной борьбы. Появилось такое понятие, как радиоэлектронная война, которая включала: радиоэлектронную разведку, радиоэлектронное подавление, защиту радиоэлектронных средств, организационно-технические мероприятия по снижению эффективности радиоэлектронных средств, уничтожение радиоэлектронных средств самонаводящимся на излучение оружием.

С 1966 г. все палубные самолеты оборудуются средствами радиоэлектронной разведки и радиоэлектронного подавления:

— станциями маскирующих заградительных помех;

— автоматами сбрасывания дипольных отражателей;

— инфракрасными ловушками;

— передатчиками помех одноразового применения;

— бортовыми станциями инфракрасных помех ракетам "воздух-воздух" с инфракрасной головкой самонаведения;

— приемниками предупреждения об облучении;

— пеленгаторными радиолокационными станциями.

Самолеты радиотехнической разведки и радиоэлектронных помех дополнительно оборудуются:

— передатчиками прицельных дезинформирующих помех;

— средствами создания помех радиолинии наведения истребительной авиации;

— анализаторами радиолокационных сигналов;

— приемниками предупреждения о пусках управляемых ракетных систем.

Надо отметить, что применение средств РЭБ значительно снизило эффективность боевых действий средств ПВО и потери в истребительной авиации. США и страны НАТО активно внедряли силы и средства РЭБ в основном в тактическую и палубную авиацию. Так, например, палубные истребители и штурмовики использовали средства РЭБ для индивидуальной защиты от поражения огнем ЗУР, зенитной артиллерии и огня истребителей, а также для силового подавления радиолокации противника путем постановки заградительных помех и создания ложных целей.

В конце 60-х годов на базе штурмовика "Интрудер" был создан палубный самолет РЭБ ЕА-6В "Проулер", на борту которого размещалось 8 различных станций РЭБ, предназначенных для прикрытия боевых порядков палубной авиации путем создания массированных шумовых помех радиолокации, создания имитационных помех и срыва автосопровождения стрельбовых станций. На борту авианосца базировалось четыре таких самолета.

Все это показывает, что радиоэлектронная война с каждым годом нарастала, занимая важное место в повседневной деятельности и морских операциях.

Так, анализируя развертывание атомных ракетных лодок через Тунисский пролив, нам удалось при помощи опускаемых гидроакустических станций и стационарных гидроакустических буев в наиболее узком месте обнаружить подводную лодку, на что последовала немедленная реакция со стороны 6-го флота США. При занятии в очередной раз позиции в Тунисском проливе нашему кораблю противодействовали уже 2 американских фрегата, которые активными помехами затрудняли обнаружение атомных ракетных лодок и обеспечивали их развертывание.

Анализ на КП эскадры показал, что на кораблях США радиоразведка вела активное прослушивание всех открытых каналов и каналов БПЧ ЗАС, поэтому место размещения КП эскадры было трудно скрыть. Вместе с тем нам удавалось скрытно выводить самолеты-разведчики Ту-16р на авианосцы. Если мы по телефону передавали координаты и они взлетали из Каира-Западного без работы УКВ, то английские истребители "Лайтинг" с о. Кипр их не перехватывали, и когда Ту-16р проносился над палубой авианосца, возникал переполох: почему "проспали". Так что не все было идеально и в организации ПВО АУГ.

Сложности слежения возникали в Эгейском море, когда авианосец ночью мог входить в территориальные воды Греции и Турции и, выключив освещение, маневрировал вблизи островов. Корабли охранения поднимали уголковые отражатели, имитируя крупные надводные цели, да еще и сближаясь вплотную, а затем расходились, и бывали случаи, когда с рассветом оказывалось, что корабль следит за крупным транспортом из состава сил обеспечения. После некоторых таких неудач КП эскадры особо следил за авианосцами при плавании их в островных и шхерных районах.

При волнении моря 4–5 баллов авианосец увеличивал скорость до 20 узлов, наши бпк и эсминцы в таких случаях, как правило, отставали и теряли контакт. Были случаи отрыва АУГ от корабля слежения путем плавания в течение 12 часов и более на скорости 24 узла. В этих случаях корабль слежения обычно оставался без топлива, и, зная такую тактику отрыва, мы держали танкер поблизости в одной из точек, а слежение за авианосцем осуществлялось по радиоданным.

Авианосцы в восточной части моря после отработки в течение 10–12 дней палубной авиации заходили в порты и базы стран НАТО (Греции и Турции) Пирей, Измир, Суда, Стамбул, Фамагуста. Время их нахождения там было неизвестно, а держать корабль слежения в дрейфе сутками неэкономично. Не могу сказать, кто первый это придумал, но наш корабль слежения утром и вечером, когда шла приборка на авианосце, следовал ему в кильватер и незаметно подбирал выбрасываемые за борт мешочки с бумагой — в них иногда оказывались месячные планы действий авианосца в море и дни стоянки в базах. Сначала мы не поверили этому, считая это какой-то провокацией, но в дальнейшем все подтвердилось, что облегчило нам выполнение задачи.