Коллектив авторов - Незримый фронт Отечества. 1917–2017 [Книга 1]

К руководству партизанской бригадой Карицкий пришел, имея за плечами боевой опыт войны с белофиннами, оперативный опыт начального, самого жестокого, этапа битвы за Ленинград, опыт тяжелейшего становления партизанского движения в Ленинградской области в противоборстве с матерым агрессором. Этот опыт, соединенный с основательной профессиональной подготовкой, полученной в Высшей школе НКВД, позволял комбригу в организации борьбы народных мстителей с врагом проявлять незаурядное военное искусство, эффективно взаимодействовать с территориальными партийными органами и военным командованием.

Герой Советского Союза К. Д. Карицкий

Неоценимой для успешной деятельности бригады была постоянная органичная связь Карицкого и оперативной группы вверенного ему партизанского соединения с разведывательным отделом Управления НКВД по Ленинградской области. Именно через это чекистское подразделение проходили многие основные оперативные, организационные и кадровые нити ведения партизанской войны на территории области.

Видный исследователь героической битвы за Ленинград, доктор исторических наук Н. А. Ломагин, много лет работавший в отечественных и зарубежных архивах, с документами военного периода нашего Управления, делает в своем основательном труде «Неизвестная блокада» однозначный и очень важный для нас вывод: «Чем тяжелее становилось положение на фронте вокруг Ленинграда и чем реальнее была угроза сдачи города, тем большее значение отводилось органам государственной безопасности». С уверенностью можно сказать, что к практическому исполнению такой ответственной роли чекист Карицкий был готов.

В личном деле Константина Дионисьевича, находящемся в архиве Управления, есть выцветшие от времени листы его боевой характеристики, подписанной в апреле 1944 года начальником Ленинградского штаба партизанского движения, секретарем обкома ВКП(б) М. Н. Никитиным. В этом официальном документе видна антология героических свершений комбрига, значение которых, конечно же, неподвластно времени:

«Тов. Карицкий, находясь в тылу немецких армий более двух с половиной лет, вырос в сложных тяжелых условиях в крупного и талантливого организатора народной вооруженной борьбы против иноземных захватчиков. Под руководством тов. Карицкого партизаны 5-й партизанской бригады провели огромную организационную и политическую работу среди трудящихся крестьян Лужского, Батецкого, Уторгошского, Плюсского, Солецкого, Стругокрасненского, Дновского, Порховского районов по срыву приказа немецкого командования от 22.09.1943 г. об угоне населения в Германию, подняли крестьян на восстание против немцев и успешно организовали вооруженную борьбу с немецкими карательными экспедициями».

Далее приводятся результаты этой борьбы и, как главный из них, — спасение от угона в немецкое рабство 40 тысяч советских жителей. Естественно, даются цифры нанесенного фашистам большого урона в живой силе и технике. Говорится и о разгроме десятков немецких районных и волостных управлений, вместо которых в тылу противника были восстановлены советские органы власти, охватившие своим влиянием до 400 населенных пунктов. А еще с участием населения был учрежден народный суд для воздания справедливой кары предателям Родины. Все сказанное стало определяющим фактором в представлении командира 5-й партизанской бригады К. Д. Карицкого к присвоению высокого звания Героя Советского Союза.

Документ убедительный. Но не создается ли от этих строк впечатления о некоторой легкости и простоте? В чем же подвиг: ну подняли партизаны народ на восстание, ну уничтожили энное количество карателей, ну помогли наступающим частям Красной Армии?.. Да еще и с таким странным уточнением: «в сложных тяжелых условиях»?! А ведь и среди специалистов-историков прозвучало как-то мнение, что Карицкому в 1943–1944 годах было гораздо легче воевать в крупном партизанском соединении, нежели разрозненным партизанским отрядам в начале войны. К этому времени уже состоялись прорыв блокады Ленинграда и разгром немецко-фашистских войск под Сталинградом, окрепло партийное подполье, стало меняться настроение населения на оккупированной территории области. В определенной степени это действительно так. Хотя и многие из ленинградских партизанских бригад не раз попадали под карательный «каток» фашистов и несли серьезные потери. Вопрос в другом: как смог комбриг К. Д. Карицкий вместе с комиссаром бригады И. И. Сергуниным и начальником ее оперативной группы И. В. Авдзейко переломить негативные последствия первого этапа войны? Как сумел склонить на сторону народных мстителей подавляющую часть жителей в районе боевых действий своей бригады и менее чем за полгода увеличить численность соединения в десятки раз?

Ответ на эти вопросы дает в своих исследованиях наш товарищ по ветеранской работе в Управлении, историк А. Ф. Стародубцев. Он отмечает, что летом 1943 года, когда численность истощенной в боевых действиях 5-й бригады достигла критической черты — чуть более 200 бойцов, Ленинградский штаб партизанского движения поставил Карицкому первоочередную задачу: установить тесную связь с местным населением. Требовалось решительным образом улучшить массово-политическую работу в деревнях, поселках и обеспечить рост бригады в первую очередь за счет местных жителей. При этом Штаб оказал и практическую помощь бригаде, направив в нее своих специалистов, политработников. Позднее, через несколько десятилетий, Константин Дионисьевич говорил, что та партизанская война была особой. Она представляла собой не только прямое противостояние противников, но прежде всего напряженную борьбу за доверие людей.

Поставленная задача при всей ее лаконичности вовсе не была легко достижимой. Ни на какой другой из оккупированных советских территорий не было такого количества вражеских войск, как в Ленинградской области. Кругом каратели, и любая «прогулка» партизан до близлежащих деревень грозила им серьезной опасностью. Кроме того, из современной военно-исторической литературы мы знаем, что жители области, как, впрочем, и все население страны, в тот период не были полностью консолидированы в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. На основании всесторонней исследовательской работы историки утверждают, например, что около 25 процентов общества перед войной были действительно не довольны Советами. На них немцы и ориентировались в своей оккупационной политике и карательной деятельности, при открытии в захваченных районах «народных» начальных школ, церквей, при раздаче по принципу единоличных хозяйств колхозных земель, скота, инвентаря, пытаясь привлечь лояльных к Германии жителей на свою сторону.