Богуслав Древняк - Кинематограф Третьего рейха

Режиссер Луис Тренкер

Аналогичная ситуация сложилась и в отношениях между Третьим рейхом и Венгрией, которая в годы войны вышла на третье место по объему кинопроизводства после Германии и Италии. При этом импорт венгерских фильмов как в довоенный период, так и после него был очень незначителен, а обоюдное снятие квот немецкая сторона использовала прежде всего в интересах собственного экспорта. Продюсеры Германии довольно часто работали в венгерских съемочных павильонах («Хунния» в Будапеште), а фильмы, произведенные ими в Венгрии, с 1942 года признавались исключительно продукцией Третьего рейха, как и в случае с Италией.

Сотрудничество немцев с японской кинематографией началось в 1937 году с фильма «Дочь самурая» («Die Tochter des Samurai»). Эта картина, снятая д-ром Арнольдом Фанком с участием японских актеров, имела явный пропагандистский характер [78] Фильм, сценарий которого написал сам режиссер, получил квалификационную оценку «ценный в государственно-политическом и художественном отношении». . В ней рассказывалось о судьбе молодого японца, выпускника немецкого вуза (намек на передовую роль немецкого образования), желающего связать свою жизнь с девушкой-немкой, хотя в Японии у него есть невеста. Тем не менее в этой драматической истории одерживают верх чувства гордой японки (авторы умело избегают изображения расового конфликта) [79] Несмотря на все более крепкий союз с Японией, в Третьем рейхе очень негативно воспринимались смешанные немецко-японские браки. Особенно убедительно это показывает случай из жизни известного немецкого актера на роли героев-любовников Виктора де Ковы (см. с. 77–78 настоящего издания). , а герой фильма в конце перебирается в Маньчжурию, чтобы работать там на благо своей родины (тем самым легитимируются японские завоевания в Китае). Другой пример совместной продукции — фильм «Священная цель» («Das heilige Ziel»), который в 1942 году снял режиссер Кошо Номура. Темой фильма стала подготовка Японии к зимним Олимпийским играм 1939 года. Гитлеровская цензура охарактеризовала эту пропагандистскую ленту как «ценную в политическом отношении». Японские фильмы начали поступать в Третий рейх только во время войны, и то в небольшом количестве. Большой известностью в Германии пользовались картина «Утренняя заря» («Morgenröte»; японское название — «Li Ming»), посвященная японской «культурной миссии» в Китае, и фильм «Дикие орлы Японии» («Nippons wilde Adler»), прославляющий летчиков японской авиации. В 1942 году в рамках совместного производства Германии и Италии был выпущен фольклорно-пропагандистский фильм о Японии как союзном государстве, получивший название «Япония, страна восходящего солнца» («Nippon, das Land der aufgehenden Sonne») [80] Реж. Герхард Ниденштрас. Фильм был отмечен цензурой как «ценный в государственно-политическом и художественном отношении», «ценный для культуры» (kulturell wertvoll), «служащий народному образованию» (volksbildend), «обучающий фильм» (Lehrfilm). .

Немецкие фильмы доходили до Японии в небольшом количестве и с опозданием из-за проблем с транспортировкой. Картины эти служили конъюнктурным пропагандистским целям. 28 сентября 1944 года в трех главных кинотеатрах Токио состоялась премьера антипольского фильма «Возвращение домой» («Heimkehr»), организованная как торжественное государственное мероприятие.

На раннем этапе руководство нацистов прилагало большие усилия, чтобы в Третьем рейхе остались все выдающиеся деятели культуры и искусства, в том числе кинематографисты. Сам Геббельс пытался в личной беседе склонить к сотрудничеству Фрица Ланга, одного из известнейших немецких режиссеров. Когда Ланг обратил внимание на свое частично еврейское происхождение, министр ответил, что не будет это учитывать ввиду заслуг режиссера в годы Первой мировой войны. Тем не менее знаменитый создатель фильмов о докторе Мабузе не принял сделанного ему предложения и, оставив все, покинул Германию. 29 марта 1933 года цензура запретила его картину «Завещание доктора Мабузе».

Из гитлеровской Германии уехал и молодой высокоодаренный режиссер Роберт Сьодмак. Он дождался выхода своего нового фильма, показы которого, впрочем, скоро были запрещены при далеко не самых банальных обстоятельствах. Австрийский писатель Стефан Цвейг впоследствии вспоминал: «Уже в первые дни нового режима <���…> по всей Германии <���…> показывали фильм, основанный на моей новелле „Жгучая тайна“ — и под тем же названием [81] «Brennendes Geheimnis», производство «Тональ-фильм ГмбХ». . Фильм не вызывал никаких подозрений. Но уже на следующий день после пожара в Рейхстаге <���…> было замечено, что перед плакатами и рекламными объявлениями кинотеатров собираются люди, подмигивают друг другу, смеются или с пониманием подталкивают друг друга локтями. В тот же вечер приехали полицейские на мотоциклах; фильм запретили, а наутро в газетах и на рекламных тумбах от „Жгучей тайны“ не осталось и следа» [82] Zweig S. Świat wczorajszy. Warszawa, 1958. S. 443–444. .

Покинули Германию и многие другие режиссеры, опасавшиеся преследований. Эмигрантами стали Макс Офюльс, Рихард Освальд (он подвергся нападкам за свои старые «порнографические» работы), Поль Циннер, Альфред Зейслер, Фридрих Цельник и знаменитый продюсер Эрих Поммер. Из гитлеровской Германии также уехали болгарский режиссер Златан Дудов и бывший советский режиссер Федор Оцеп. Из числа наиболее известных сценаристов эмигрантами стали Карл Майер и Билли Уайлдер, позднее снискавший себе славу в качестве режиссера, а из композиторов, писавших музыку к фильмам, — Фридрих Холлендер и Пауль Дессау. Эмигрировала из Германии и целая плеяда актеров, в том числе Рихард Таубер, Альберт Бассерман, Эрнст Дойч, Фриц Кортнер, Макс Хансен, Конрад Фейдт, Зигфрид Арно, Отто Валльбург, Александр Моисси и Феликс Брессарт. Покинули гитлеровскую Германию и актрисы Элизабет Бергнер, Грете Мошейм, Фрици Массари, Люци Маннгейм и Роза Валетти. На родину отказалась вернуться Марлен Дитрих, хотя преследование по «расовым» мотивам ей не грозило.

Покинувших страну «неарийских» представителей кино впоследствии ждала месть Геббельса. Был даже снят «просветительский» фильм «Евреи без масок» («Juden ohne Maske»), о котором сообщалось следующее: «Перед нами отвратительные гримасы какого-нибудь Кортнера и других подобных преступников, орудующих в немецкой культуре».