Богуслав Древняк - Кинематограф Третьего рейха

В 1941 году на экраны вышел фильм Виктора де Ковы «Выше голову, Иоганнес» («Kopf hoch, Johannes»), в котором показано, как молодой парень переживает внутренний конфликт из-за напряженных отношений в ученической среде национал-политических учебных заведений [186] Созданные в 1933 году элитарные спецшколы, дававшие образование на уровне средней общеобразовательной школы. . Деятельности гитлерюгенда в сельской местности посвящена картина Роберта Адольфа Штеммле «Юноши» («Jungens»; 1941) с участием группы ребят из «Школы Адольфа Гитлера» в Зонтхофене.

Безусловно, лучшим фильмом в этой области был «Якко» («Jakko»; 1941) Фрица Петера Буха — экранизация одноименного романа. Помимо известных артистов [187] Ойген Клёпфер, Ариберт Вешер, Карста Лёкк, Хильда Кёрбер, Ганс Мейер-Ханно, Альберт Флорат, Пауль Вестермейер и др. в его съемках приняли участие ученики берлинских школ и члены морского гитлерюгенда из Данцига. В картине показана судьба юного циркача и жизнь молодежи того времени.

Детей помладше — из числа пимфов [188] Пимфы — члены организации «Дойчес юнгфольк». — Примеч. перев. — запечатлел Альфред Вейденман в фильме «Руки вверх» («Hände hoch»; 1942), снятом в детском лагере в словацких Татрах. Его адресатами были родители — организаторы проката хорошо позаботились о том, чтобы те его увидели, тем более что картина вышла в период, когда детей эвакуировали из городов, подвергавшихся бомбардировкам.

Темы из жизни гитлерюгенда также нашли отражение во многих короткометражных фильмах. Самым популярным был «Германия марширует» («Marschtritt Deutschland»), снятый в 1938 году по заказу рейхсюгендфюрера, в котором показан марш гитлеровской молодежи со всех концов Германии на партийном съезде в Нюрнберге.

В художественном кино отражена и деятельность Имперской службы труда (Arbeitsdienst). В 1934 году Карл Фрёлих снял фильм «Я для тебя — ты для меня» («Ich für Dich — Du für mich»), посвященный женскому лагерю службы труда, в котором встречались девочки из самых разных слоев общества, что, конечно, провоцировало конфликты. В целом, однако, фильм положительно представлял службу труда, и это неудивительно, учитывая, что он был снят по заданию партийных властей.

В кино Третьего рейха расизма было много, особенно антисемитской пропаганды. И все же до 1938 года кинематографисты проявляли заметную сдержанность в этом отношении, а расизм давал о себе знать главным образом в форме подчеркнутого одобрения, как тогда говорили, здоровой, крепкой и передовой германской расы. Единственная причина такой умеренности — действовавшие в то время договоренности в международной политике и торговле (в том числе немецкими фильмами), которые вынуждали Третий рейх считаться с позицией других стран. В 1938 году произошли изменения как на уровне внешнеполитической расстановки сил, так и во внутренней политике по отношению к евреям. Что касается последней, то события ноября 1938 года дали сигнал к еврейским погромам и репрессиям. На кино это отразилось мгновенно, и уже через несколько месяцев после печально известной Хрустальной ночи на экраны вышли первые антисемитские фильмы.

Выпущенный студией «Уфа» в 1939 году фильм «Родословная доктора Писториуса» («Der Stammbaum des Dr. Pistorius») еще продолжал старую линию возвеличивания германской расы, но в нем уже проглядывают ростки открытой пропаганды антисемитизма. Под оберткой веселого сюжета из жизни немецких госслужащих в 1935 году скрывается столь актуальная в тот период для каждого из жителей Германии проблема доказательства своего арийского происхождения. Фильм (режиссер Карл Георг Кюльб, в главных ролях Эрнст Вальдов и Кете Хаак) представляет собой экранизацию романа, который сам по себе являлся ответом на социальный заказ. Второй фильм, уже более остро обозначивший антисемитскую идею, опять-таки был выполнен в комедийном жанре по мотивам популярного в столице Германии музыкального фарса Густава Редера «Роберт и Бертрам» («Robert und Bertram»; 1939). Евреи бидермейеровского Берлина стали в нем предметом острой сатиры. Режиссером одноименной картины, снятой на студии «Тобис», был Ганс Гельмут Церлетт, а в роли главных «весельчаков», подававших пример, как следует вести дела с богатыми евреями, выступили известный комик молодого поколения Руди Годден и Курт Сейферт. По части пропаганды антисемитизма не отставала и Вена. Так, антибританский фильм 1939 года «Полотно из Ирландии» («Leinen aus Irland») содержит также и сильные нападки на евреев.

Хорошим подарком для гитлеровских пропагандистов стал шведский антисемитский фильм «Петтерсон и Бендель» («Pettersson & Bendel»; 1933), который, получив немецкие субтитры и благословение цензоров в виде квалификационной характеристики «ценный в политическом отношении», шел на экранах Германии в 1939 году. Для полноты картины стоит добавить, что в самой Швеции этот фильм, порочащий евреев, вызвал всеобщее возмущение.

Самые громкие пропагандистские фильмы антисемитского толка вышли уже во время войны. Их задачей было объяснять и оправдывать политику Гитлера по отношению к евреям в самом Рейхе и на оккупированных им территориях. Считалось, что в таких лентах антисемитская пропаганда должна быть столь же непримиримой, столь непримиримой была сама политика, переходившая от репрессий к уничтожению.

Когда в 1933 году стало известно, что в Англии началась работа над фильмом по мотивам романа Лиона Фейхтвангера «Еврей Зюсс», нацистская пресса назвала это наглой еврейской провокацией. Дело в том, что английский «Еврей Зюсс» («Jew Süss»; 1934) должен был противостоять безграничному антисемитизму, царившему в гитлеровской Германии. Впоследствии карьера банкира Зюсса Оппенгеймера, финансового советника герцога вюртембергского Карла Александра, и в первую очередь ее трагический эпилог стали темой одноименного немецкого фильма («Jud Süss»; 1940). В эту экранизацию вкладывался совершенно противоположный смысл, продиктованный стремлением пропаганды возбудить как можно больше ненависти к евреям.

Первые упоминания в прессе о работе над картиной появились вскоре после начала военных действий. Прозвучали даже фамилии режиссера, Петера Пауля Брауэра, и сценариста, Людвига Мецгера. Тем не менее Геббельс скоро изменил свое решение и поставил во главе съемочной группы первого режиссера Третьего рейха — Файта Харлана.

К заданию Харлан подошел со всей ответственностью: он объездил оккупированную Польшу, посетив многочисленные места проживания евреев и особенно заинтересовавшись Люблином. В Польше он снял и некоторые сцены. Оккупационные полицейские части, подчиненные Главному управлению имперской безопасности (RSHA), поставляли режиссеру еврейских статистов. Прессе, однако, строго запрещалось упоминать, что картина создается при участии польских евреев. Немецких актеров ознакомили с вывезенным из Польши фильмом «Диббук» («Dybuk») [189] Польский художественный фильм 1937 года (реж. Михал Вашиньски), снятый на идише. , прекрасно передающим реалии жизни евреев в польских местечках. Основную часть фильма сняли в Баррандове, а в качестве статистов привлекли местных евреев, эмигрировавших из Германии. Главные же роли исполнили ведущие актеры: Вернер Краус, который за колоссальный для того времени гонорар в 50 тыс. марок согласился сыграть нескольких еврейских персонажей, в том числе двух героев первого плана (раввин Лёв и секретарь Леви), и Генрих Георге, создавший экранный образ Карла Александра. Самого Зюсса, по замыслу Геббельса, должен был сыграть Густав Грюндгенс, но тот, используя свои связи с Герингом, от участия в фильме уклонился. В конце концов под давлением Геббельса на столь бесславную роль был вынужден согласиться Фердинанд Мариан [190] Помимо большого количества статистов, в картине снялся 61 актер. Среди них, не считая уже упомянутых в тексте, — Ойген Клёпфер, Хильде фон Штольц, Альберт Флорат, Теодор Лоос, Яков Тидтке, Эльза Эльстер, Эрих Дунскус, Ханнелора Шрот, Бернхард Гёцке, Ганс Мейер-Ханно и Артур Рейнхардт. . Музыку, частично основанную на темах еврейских религиозных песен, написал Вольфганг Целлер, который, подобно Харлану, совершил поездку в Польшу. Сцены с религиозными песнями были сняты именно там, а выступление Вернера Крауса в синагоге было озвучено записью голоса еврейского кантора из Праги.