Алексей Волынец - Деревянные пушки Китая. Россия и Китай – между союзом и конфликтом

Форты правого берега так же были оставлены при одном появлении англо-французской пехоты, лишь отдельные группы маньчжурских солдат вступали в рукопашную, решаясь скрестить свои мечи со штыками европейской пехоты. К полудню все укрепления на обоих берегах были в руках европейцев.

«Достаточно было двух часов, чтобы овладеть укреплениями, вооружёнными 284 орудиями (в том числе 180 большого калибра), действовавшими по канонерским лодкам с самых близких расстояний. В течение всего боя китайские войска проявляли похвальную стойкость под огнём, но от рукопашной схватки уклонялись, бросая свои укрепления при одном виде англо-французов. Потери союзников были, по-видимому, незначительны, точной цифры нигде не приведено…» – сообщают русские военные специалисты тех лет Бутаков и Тизенгаузен.

По окончании штурма на северном форте правого берега произошёл взрыв порохового погреба, причинивший интервентам значительный урон. Это, однако, не помогло китайским войскам, поспешно отступавшим. Канонерские лодки двинулись вверх по течению мимо поселения Дагу, вытянувшегося вдоль обоих берегов реки Байхэ.

Здесь англо-французские корабли встретили плавучее заграждение, состоявшее из джонок, связанных между собой цепями, и прикрытое 15 пушками береговой батареи. Впрочем, китайские артиллеристы разбежались ещё до появления европейцев. Английский и французский адмиралы решили не разрушать заграждение, оно могло предохранить их суда от спускаемых по течению брандеров. Оборона заграждения была поручена четырём канонерским лодкам, между тем как остальная эскадра стала на якорь несколько выше разбитых фортов. По полученным союзной разведкой сведениям, китайские войска отступали к городу Тяньцзиню.

На третий день после занятия фортов Дагу, проведя предварительную разведку малыми канонерками, англо-французская эскадра из шести крупных канонерских лодок двинулась вверх по реке, к Тяньцзиню и Пекину. На всех судах находился значительный десант, а на буксире – большое число шлюпок и спасательных лодок. Впереди шла разведка из двух малых канонерок.

Извилистый фарватер и большое число мелей препятствовали движению куда больше, чем цинские войска, ограничивавшиеся наблюдением за европейской эскадрой разъездами маньчжуро-монгольской конницы. Используя морские приливы, англо-французы упорно шли вверх по реке, отгоняя конных лучников неприятеля шрапнелью из корабельных орудий.

Через четыре дня, 26 мая 1858 года, в 8 часов вечера эскадра достигла Тяньцзиня. Шесть больших канонерских лодок с десантом пристали прямо к городской набережной в месте соединения Байхэ с Императорским каналом, а две малые канонерки прошли вперёд и бросили якорь в одной миле выше, там, где начиналось шоссе на Пекин.

Китайские власти не укрепляли город Тяньцзинь, считая невозможным взятие фортов Дагу и абсолютно невозможным продвижение кораблей вверх по реке, не столько из-за мощи укреплений, сколько из-за сложности речной навигации. Действительно, гребные и парусные суда не смогли бы и приступить к такому предприятию, даже проникнуть через намытый течением песчаный бар в устье Байхэ. Но возможности винтовых пароходов с опытными экипажами оказались выше фантазии чиновников Цинской империи…

Тяньцзинь был окружён средневековой крепостной стеной, копией стен Кантона. В амбразурах между зубцами стены могли помещаться орудия, в каждом из зубцов были сделано по две бойницы для дальней ружейной стрельбы и третья, направленная вниз для обстрела подошвы стены. К моменту появления англо-французской эскадры укрепления Тяньцзиня, где всего четыре года назад отгремели жестокие бои Северного похода тайпинов, представляли собой жалкое зрелище: в одном месте имелась большая незаделанная брешь, на всём протяжении встречались оползни, позволявшие свободно взойти на стены. Пекин лежал в трёх днях пути от беззащитного Тяньцзиня, и император Сяньфэн («Всеобщее Изобилие») принял все требования англичан и французов, действительно приблизив их коммерсантов и промышленников к всеобщему изобилию.

26 июня 1858 года цинский Китай впервые был вынужден признать европейских «варваров» не вассалами, а равной стороной. Причём эта европейская сторона была уже «равнее» самого Китая: англичанам и французам открывались все крупные морские порты и доступ во внутренние провинции, снижались таможенные пошлины, их торговые и военные корабли получали право плавания по всей Янцзы (ещё контролируемой тайпинами, и здесь не обошлось без умысла) и другие привилегии, включая 222 тонны серебра в качестве контрибуции. Вновь подтверждалась законность торговли опиумом, ласково поименованным «иностранным лекарством».

Подсуетились и США с Российской империей, их дипломаты не упустили благоприятный момент тут же заключить свои, не менее выгодные договора с потрясённым внутренним и внешним врагом – цинским Китаем. Так, благодаря английским пароходам, ещё недавно бомбардировавшим и русские берега, Российская империя окончательно закрепила за собой левый берег Амура и заявила права на Приморье.

Война, называемая второй «опиумной», закончилась. И почти сразу началось то, что обычно именуют третьей «опиумной» войной.

Стороны конфликта договорились обменяться ратифицированными текстами договоров в течение года, и 8 июля 1858 года англо-французские войска покинули Тяньцзинь, а затем устье Байхэ и Чжилийский залив, вернувшись на юг, в Шанхай и Кантон. Уходя, они взорвали форты Дагу.

Но правительство Цинской империи не собиралось мириться с неравноправными договорами. С досады даже казнили сановника Ци Ина, некогда заключившего с англичанами Нанкинский договор, но не сумевшего справиться с переговорами в Дагу и Тяньцзине. Император Сяньфэн перехитрил самого себя – не планируя полностью отвергать соглашения в Тяньцзине, он намеревался за год подготовиться в военном плане и навязать послам англичан и французов новые переговоры, на которых намеревался смягчить условия мира в свою пользу. Ничего хорошего для Сяньфэна и его империи из этого не вышло, зато получилась новая «полицейская» война невиданного ранее размаха – третья «опиумная» война.

Пока Пекин был озабочен войной с англо-французской коалицией, на северных границах империи Цин назревали новые изменения. В годы недавней Крымской войны русские солдаты и забайкальские казаки, приплывшие по Амуру вместе с генерал-губернатором Муравьёвым, защитили устье великой дальневосточной реки от десантов британского флота. К 1856 году на амурских берегах, покинутых Россией почти два века назад по Нерчинскому трактату, вновь возникли первые русские поселения.