Евгений Барсуков - Артиллерия русской армии (1900-1917 гг.)

Таким образом, вместо того, чтобы взять промышленников и разных спекулянтов в свои руки, военному ведомству пришлось самому попасть в их цепкие лапы и сыпать в их ненасытную и бездонную утробу сотни миллионов народного достояния, получая от них за это лишь ничтожную помощь в деле обороны.

При незнакомстве с делом заготовления предметов артиллерийского снабжения и при отсутствии организаторских способностей у лиц, возглавлявших военное ведомство, последнее оказалось абсолютно беспомощным, чтобы настоять на действительно целесообразном решении вопроса.

Неудивительно поэтому, что трудно было делу изготовления боевого снабжения попасть сразу на верный путь и твердо по нему следовать, раз чуть ли не всякий проходимец мог своим наглым, явно безграмотным предложением; рассчитанным именно на невежество и царившую панику, сбить с толку военное ведомство и заставить его оказать давление на управление, выдающее заказы, в смысле отступления от намеченной программы.

Подобные дела не прекратились и с образованием особого совещания по обороне государства, куда были собраны и наиболее видные представители государственного совета и Государственной думы, и старшие представители всех ведомств.

Среди персонального состава совещания нельзя было указать ни на одно лицо, в полной мере обладавшее данными для того, чтобы действительно во всей глубине разрешить больной вопрос об усилении снабжения нашей армии. Не было и просто крупных людей, основательно знавших нашу военную промышленность и понимавших возможность использования частной промышленности для военных целей, несмотря на то, что в совещании заседал министр торговли и промышленности. И вообще надо сказать, что среди участников всех этих совещаний и их многоголовых комиссий и подкомиссий не нашлось ни одного действительно крупного государственного деятеля с глубоким пониманием истинного положения вещей и с недюжинным организаторским талантом. Все это были люди по преимуществу слова, кафедры и рисовки, привыкшие по каждому вопросу прежде всею «говорить» и говорить много, красиво, «с надрывом», причем каждый из них считал, что если он «хорошо сказал» и произвел на слушателей ожидаемое «впечатление», то он свое дело сделал, — и глядел победителем. Каковы же будут дальнейшие результаты его говорения — это его мало озабочивало.

Конечно, нельзя утверждать, что в особом совещании по обороне совсем не было людей, понимавших дело и бывших в состоянии помочь ему, но, к сожалению, это были или совсем маловлиятельные люди или же прикосновенные к промышленности, а потому и заинтересованные больше всего в извлечении из войны личных выгод.

Большинство же членов совещания состояло из общественных деятелей, которые ставили себе определенную задачу — доказать во что бы то ни стала, во-первых, полную несостоятельность военного ведомства, а во-вторых, что все спасение родины — в руках только их, т. е. общественных деятелей . Не останавливаясь решительно ни перед чем, даже перед ущербом для снабжения армии, все эти деятели повели бешеную кампанию против военного министерства и особенно против ГАУ.

Генералу Маниковскому было предложено удалить ряд служащих ГАУ, против которых не выдвигалось никаких конкретных обвинений, кроме того, что у такого-то члена совещания (чаше всего у Родзянко, Протопопова, Гучкова, Шингарева, Милюкова, Коновалова) имелись какие-то «обоснованные» подозрения.

Когда же генерал Маниковский требовал вместо подобного удаления предать виновного суду, это не делалось по неизвестным причинам. Но так как генерал Маниковский не соглашался на изгнание своих подчиненных по одним каким-то подозрениям, то в ГАУ начались визиты чинов главного военно-судного управления с поручениями военного министра произвести расследование по ряду дел. Эти расследования длились все время, пока военным министром оставался генерал Поливанов, и в результате, несмотря на все усердие производивших дознание, видимо специально инструктированных и получавших указания не от одного военного министра, ни один из чанов ГАУ суду предан не был .

Конечно, разные упущения найдены были, но разве можно было работать без упущений в таких условиях, когда, с одной стороны, требуются величайшая поспешность и решение дела только по существу, а с другой — поверяющие ведомства продолжают попрежнему настаивать на соблюдении всех бюрократических формальностей, входивших в явное противоречие с интересами дела.

Трудно было работать ГАУ и его начальнику при таких условиях. Это было прямо сверх человеческих сил, и действительно, кто только мог, бежал из ГАУ, а привлекать новые силы было невозможно. Конечно, было немало охотников «окопаться» в стенах ГАУ от посылки на фронт, но ведь нс таких же «работников» было нужно ГАУ. Все мало-мальски ответственные должности требовали работников, уже хорошо освоившихся с трудной техникой дела удовлетворения потребностей армии самыми сложными видами боевого снабжения, а с большинством из них могли справиться только лица с высшим артиллерийским образованием. Обо всем этом генерал Маниковский неоднократно докладывал генералу Поливанову, но ни он, ни особое совещание знать ничего не хотели и продолжали свою травлю ГАУ, не доверяя ему, мешая ему проводить свою программу и стараясь при всяком удобном и неудобном случае подчеркивать, что если что делается для армии, то только потому, что все дело взяли в свои руки «общественные деятели», отстранив от него ГАУ.

При таких условиях ГАУ было бессильно бороться с теми алчными предпринимателями, которые организовали крестовый поход на казенный сундук под видом спасительных для армии предложений на поставку 76- мм снарядов. Получившие отказ ГАУ являлись к Родзянко (или к Гучкову, или еще к какому-либо из членов особого совещания) и под предлогом исполнения гражданского долга заявляли жалобу на ГАУ. В ближайшее же заседание особого совещания Родзянко или Гучков громил рутину, косность и предательство чинов ГАУ и требовал немедленной выдачи заказа, хотя и по несообразно высокой цене, с выдачей крупного аванса и без надежных гарантий со стороны подрядчика.

Правда, скоро особое совещание ввело для обеспечения интересов казны такой корректив: впредь выдавать аванс подрядчикам, не имевшим законного обеспечения, только под гарантию банка. Отсюда началось полное закабаление нашей промышленности банками, которые, выдавая свои гарантии, конечно, не за маленькие проценты, преследовали исключительно свои ростовщические цели, нисколько не считаясь ни с состоянием попавших к ним в сети заводов, ни с интересами обороны.