Адриан Голдсуорси - Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда

Лишь те, кто по результатам ценза был признан принадлежащим к сословию всадников, могли претендовать на политическую карьеру. Снискание той или иной должности зависело от популярности среди избирателей. В Риме не было ничего даже отдаленно напоминавшего современные политические партии (хотя, принимая во внимание их удушающее воздействие, римская система могла быть гораздо более демократичной, чем существующая во многих современных странах), и каждый кандидат на должность конкурировал с другими в индивидуальном порядке. Кандидаты редко служили проводниками конкретной государственной политики и гораздо чаще высказывались по текущим вопросам, имевшим важное значение в глазах народа. В целом избиратель стремился отдать свой голос наиболее способному человеку, который сделает все, что государство потребует от него. Былые заслуги имели огромное значение, но если они отсутствовали, особенно на раннем этапе карьеры, кандидат выставлял напоказ достижения предыдущих поколений его семьи или рода. Римляне твердо верили, что члены одной семьи обладают неизменными характерными чертами личности, и предполагалось, что человек, чей дед или отец вели успешные войны с врагами Рима, будет почти наверняка способным военачальником. Аристократические семейства шли на всевозможные ухищрения для того, чтобы прославить деяния своих членов, прошлых и нынешних, чтобы их имена были легко узнаваемыми в народной среде. Сочетание славы и богатства позволяло сравнительно небольшому количеству семей занимать господствующее положение. Так или иначе, даже для человека, который первым из своей семьи попал в сенат, сохранялась надежда стать консулом. Человека, совершавшего такой подвиг, называли «новым человеком» (novus homo). Марий со своим беспрецедентным послужным списком был величайшим из них, и для большинства «новых людей» один консульский срок уже мог считаться огромным достижением. В политике существовала острая конкуренция, и даже члены уважаемых семейств должны были неустанным трудом поддерживать свой престиж. Количество членов в каждой коллегии магистратов уменьшалось по мере старшинства, поэтому борьба за должность становилась все более ожесточенной по мере того, как кандидат продвигался вверх по карьерной лестнице. Простая арифметика показывает, что лишь двое из шести преторов, избираемых ежегодно, могли надеяться стать консулами. Такая жесткая конкуренция гарантировала, что долговременные политические альянсы будут возникать очень редко, а постоянные партии были вообще чем-то невообразимым, поскольку каждый стремится достичь высшей государственной должности.

Во многих отношениях система работала хорошо при условии, что Республика каждый год собирала новый «урожай» магистратов, готовых совершать великие дела ради благополучия Рима. Формальное право imperium сохранялось лишь в течение одного года, но успех кандидата значительно усиливал его auctoritas. Как и многие римские политико-юридические концепции, этот термин трудно перевести на современный язык, поскольку в нем сочетались такие понятия, как власть, репутация и влияние, не говоря о высоком общественном статусе. Auctoritas сохранялся и после ухода с должности, хотя он мог уменьшиться из-за недостойного поведения впоследствии или попасть в тень авторитета других сенаторов. Это качество определяло, как часто мнение конкретного лица будет учитываться магистратом, председательствующим в собрании сената, и каким весом будет обладать это мнение. Auctoritas существовал лишь потому, что признавался другими людьми, но те, кто не сомневался в своей влиятельности, открыто пользовались им. В 90 г. до н. э. заслуженного бывшего консула и цензора и действующего старшего (главного) сенатора (princeps senatus) Марка Эмилия Скавра обвинили в том, что он брал взятки от правителя вражеской страны. В роли обвинителя выступал малоизвестный Квинт Варий Север, который, хотя и был римским гражданином, родился в городе Сукро в Испании. В ответ Скавр обратился к суду и многочисленным зрителям и задал простой вопрос: «Варий Север из Сукро утверждает, что Эмилий Скавр, соблазненный взяткой, предал imperium римского народа; Эмилий Скавр отвергает это обвинение. Кому из двух вы поверите?» В результате Варий был изгнан из судебного присутствия, а обвинение аннулировано [7].

Соперничество не прекращалось, когда человек завоевывал пост консула. Его последующий статус зависел от того, насколько хорошо он выполнял свои обязанности по сравнению с другими консулами. Победоносная военная кампания против врагов Республики была великим достижением, особенно если она сопровождалась триумфальным чествованием по возвращении в Рим.

Во время этой церемонии победитель проезжал в колеснице через центр города в составе процессии, включавшей пленников, военные трофеи и другие символы успеха, а также его легионеров, маршировавших в парадном снаряжении. Полководец был облачен в регалии главного римского божества Юпитера (Jupiter Optimus Maximus) вплоть до того, что его лицо разрисовывали красным, чтобы оно напоминало старые терракотовые статуи бога. За ним стоял раб, державший лавровый венок над головой победителя, но при этом шепотом напоминавший ему, что все люди смертны. Это была великая честь, увековечиваемая вывешиванием лавровых венков (или вырезанием их изображений в виде барельефов) над парадным крыльцом дома триумфатора. Такое достижение высоко ценилось, но при этом сравнивалось с победами других сенаторов. Было важно победить с меньшими потерями и в более великих сражениях сильнейших или более экзотических противников, так как это усиливало auctoritas победителя по отношению к другим бывшим полководцам. Большинство из тех, кто выигрывал сражение и завершал свой первый срок консульской службы к 45 годам, могли надеяться на активную деятельность в сенате в течение десятилетий. Их роль и влияние на общественную жизнь зависели от их auctoritas , и со временем они вновь могли оказаться в центре событий. Конкуренция составляла основу римской общественной жизни: сенаторы постоянно боролись за личную славу и влияние для себя и одновременно мешали другим делать то же самое. Ежегодные выборы новых магистратов и должностные ограничения давали многим сенаторам шанс послужить Республике на высоком посту и препятствовали любому честолюбцу установить монополию на славу и влияние. Все аристократы жаждали превзойти остальных, но в глубине души они всегда опасались, что кто-то другой оставит их далеко позади, возвысится над ними и вызовет к жизни призрак монархии. Слишком большой успех одного человека уменьшал количество почестей, доступных для остальных.