Михаил Бенцианов - «Князья, бояре и дети боярские»

Недостатком подобных подходов является частое смещение хронологических рамок. Неоднократно цитируемый С.Б. Веселовский, создавший яркий образ организации служилых миров доопричного времени, например, одной из важной ее составляющей рассматривал деятельность окладчиков. Анализ сохранившегося комплекса десятин показывает, что окладчики, однако, впервые упоминаются в составе служилых «городов» лишь в начале 1570-х гг., в разгар опричного террора [737] Курбатов О.А. «Конность, людность и оружность»… С. 275. . Общая идиллическая картина взаимодействия служилых людей, созданная этим историком, не находит в итоге должного подкрепления в источниках.

Несмотря на долговременные традиции совместной службы, территориальные корпорации в целом были беззащитны перед лицом центральной власти. Вплоть до середины XVI в. неизвестны случаи их коллективного волеизъявления, направленные на защиту собственных интересов. Первым и единственным примером такого рода (исключение, подтверждающее правило) является уже приводимая «челобитная» новгородцев во время казанского похода 1552 г. [738] ПСРЛ. Т. 29. С. 85.

Служилые «города» не имели возможности влиять на процесс перераспределения земель на территории своих уездов. Это приводило к регулярному обновлению их состава, инициируемому московским правительством (переселения из новоприсоединенных территорий, включение в круг детей боярских выходцев из новокрещенов и других социальных групп). Показательно, но вплоть до 1550-х гг. представители местных корпораций не привлекались к проведению писцовых описаний в своих уездах.

Жалованные грамоты, как на вотчины, так и на поместья, становились достоянием служилого человека в индивидуальном порядке. Как показал В.А. Аракчеев, они могли существенно отличаться по объему прав. Многие служилые люди, видимо, вообще не располагали подобными документами. Только после 1549 г. с введением «вопчих» грамот были сделаны шаги по упорядочению подсудности детей боярских [739] Аракчеев В.А. Власть и «земля». С. 197–201; Антонов А.В. К вопросу… С. 200. .

Стоит остановиться более подробно на определении роли городовых приказчиков и губных старост первой половины – середины XVI в., которые, как это было показано выше, признавались многими исследователями инструментами дворянского представительства на местах.

Хронологически первыми из них свое место в системе местного управления заняли городовые приказчики. Н.Е. Носов показал, что становление этого института произошло еще в конце XV – начале XVI в. с ростом значения «городового дела» – строительством и укреплением оборонительных укреплений городов [740] Носов Н.Е. Очерки… С. 66–68. .

Объем полномочий городовых приказчиков, видимо, был различен на разных территориях и менялся в течение времени. Приказчики некоторых крупных пограничных городов-крепостей в середине XVI в. фигурировали в разрядных книгах (Смоленск, Казань, Свияжск, Чебоксары). Персональный состав этих городовых приказчиков показывает, что они не принадлежали к местным служилым сообществам, а назначались центральным правительством из числа пришлых годовщиков. Все они, скорее всего, принадлежали к числу выборных дворян и рассматривались как представители воеводского корпуса.

Выходцами из местных служилых людей уже на рубеже XV – начала XVI вв. был «городчик» Яма С.М. Мустофа Татьянин «Шереметевский». Он вместе со своим сыном и зятьями владел поместьем в Водской пятине. Действовавшие в Торопецком уезде в конце 30-х – начале 40-х гг. XVI в. городовые приказчики распоряжались двумя категориями поместий. Как и остальным детям боярским, им принадлежали поместья: И.Г. Чмутову Рябинину – 22 выти, а Гостю А. Коведяеву «с братьею» – 8. Кроме того, как городовые приказчики, они имели дополнительные поместья. И.Г. Чмутову Рябинину досталось еще 6 вытей, а Гостю Коведяеву – 3,5. Запись в писцовой книге свидетельствует о том, что И.Г. Чмутов был не первым городовым приказчиком, владевшим добавочным поместьем. До него оно принадлежало Я. Кушелеву. В перечне доходов с него прямо указывалось, что «доходу емлют с того поместья городничие, кой живет на городовом приказе» [741] Носов Н.Е. Очерки… С. 38–40; ПКНЗ. Т. 4. С. 602, 611–614. . В последующие десятилетия положение здесь городовых приказчиков изменилось, однако в худшую сторону.

Для большинства других территорий городовыми приказчиками обычно становились отставленные от службы лица. В платежной книге Деревской пятины 1543 г. активным плательщиком выступал Рюма Неклюдов Шалимов. В отличие от большинства новгородцев, находившихся в это время с войсками во Владимире, Рюма (Роман) был порховским городовым приказчиком и не участвовал в «дальней службе» [742] Носов Н.Е. Очерки… С. 362. .

Известны были примеры долговременного выполнения некоторыми лицами обязанностей городовых приказчиков. К.В. Нечай Тумский в 1539, 1540, 1545, 1546 и в 1550/51 гг. упоминался как суздальский городовой приказчик, что, скорее всего, свидетельствует о его пребывании на этой должности более десяти лет. Часто эта должность становилась достоянием определенных семей. В 1533 г. Ф. Гневашев и И. Губин Стогинины были белозерскими городовыми приказчиками. Ту же должность в 1541 г. занимал их родственник Третьяк Гневашев Стогинин [743] Синелобов А.П. Указ. соч. С. 117; РИБ. Т. 2. Ст. 20; Акты , относящиеся до гражданской расправы древней России (далее – АГР). Киев, 1860. Т. 1. № 55. С. 85. Еще один представитель этой фамилии – Я.М. Гневашев Стогинин в 1549/50 г. был дворским белозерским. Позднее он был выбран губным старостой. М. Гневаш Стогинин ранее был посельским у Михаила Верейского. См. также: Гневашев Д.Е. Белозерский род Гневашевых-Стогининых в XV–XVI веках // Кириллов. Краеведческий альманах. Вологда, 2001. Вып. 4. С. 53–56. . Н.Е. Носов приводил еще несколько примеров бытования должности городовых приказчиков в рамках одних и тех же фамилий – Жедринские в Нижнем Новгороде, Языковы – во Владимире. К ним стоит добавить также Туровых-Константиновых. В некоторых случаях должность городовых приказчиков передавалась по «наследству», как это было у Л. Оникеева и его сына Григория в Дмитрове [744] Носов Н.Е. Очерки… С. 185; Синелобов А.П. Указ. соч. С. 71–72, 124. По наблюдениям П.В. Чеченкова, на протяжении XVI в. шестеро Жедринских побывали городовыми приказчиками ( Чеченков П.В. Формирование… С. 411). .

Закрепление на этой должности могло способствовать обогащению и повышению влияния на местах. Емкая характеристика была дана во время судебного разбирательства 1541 г. белозерскому городовому приказчику Третьяку Гневашеву Стогинину: «Третьяк (человек. – М. Б. ) силной, и людей у него накупных много» [745] АГР. Т. 1. № 55. С. 81. . В целом для деятельности городовых приказчиков была свойственна высокая сменяемость состава, что, очевидно, объяснялось большой смертностью (болезнями) у списанных со службы детей боярских.