Сергей Лавренов - Европа и Россия в огне Первой мировой войны [К 100-летию начала войны]

Созданная Ф. Ратцелем геополитическая концепция получила дальнейшее развитие в работах английского географа Х. Макиндера и шведского географа Р. Челлена и нашла свое отражение во внешнеполитической стратегии европейских государств накануне Первой мировой войны. Взгляды немецкого географа соединяли в себе ведущие тенденции времени. Он объединил методы и понятийный аппарат биологии, этнографии и географии и был первым, кто ввел понятие «жизненного пространства», соединив идею пространства с дарвинизмом (18).

В 1909 г. произошли изменения в руководстве Всегерманского союза в связи с приходом на пост председателя союза лейпцигского адвоката и талантливого публициста Генриха Класса (1868–1953). Его руководство придало союзу решительный, воинственный характер, сочетавший в себе требования неограниченной колониальной экспансии с расистским подходом во внешнеполитической сфере и антисемитской линией во внутренней политике [15] Подробнее о развитии расистской и германской фёлькишеской мысли см.: (19). . Именно он ввел в политическую практику пангерманистов конфронтационный антисемитизм (20). Программное значение имела изданная Классом под псевдонимом Даниэль Фрюманн книга «Если бы я был кайзером», сочетавшая в себе внешнеполитическую программу экспансии с антисемитизмом. Автор призывал к расширению территории империи за счет крупных аннексий в Европе. Им предлагалась трансформация либеральной монархии в сторону авторитарного государства, с отменой всеобщего избирательного права и высылкой из страны членов Социал-демократической партии. Класс отмечал проникновение евреев во все сферы жизни германского общества, что привело, по его мнению, к кризису германской духовности. Еврейской американизации он противопоставлял реформу Германии под лозунгом «Германия для немцев» (21). Таким образом, данная книга Г. Класса выступала в качестве программного документа Всегерманского союза накануне Первой мировой войны.

Провозглашение изменения германской внешней политики и наступление эры «мировой политики» осуществил германский кайзер Вильгельм II 18 января 1896 г. в день 25-летия провозглашения Кайзеровской империи. Он заявил, что «Германская империя превратилась в мировую империю». Лозунгом германского государства в новых условиях выступили положения: «мировая политика как задача, мировая держава как цель, строительство военно-морского флота как инструмент» (22). Четкую формулировку германская мировая политика получила в устах статс-секретаря германского ведомства иностранных дел Б. фон Бюлова, заявившего на заседании рейхстага 6 декабря 1897 г.: «Времена, когда немец уступал одному соседу сушу, другому — море, оставляя себе одно лишь небо, где царит чистая теория, — эти времена миновали… мы требуем и для себя места под солнцем» [16] Цит. по: (23). . Подобные настроения были характерны и для интеллектуальной элиты Германии, которая придерживалась империалистических воззрений. Так, в речи при вступлении на должность профессора кафедры политической экономии Фрайбургского университета в мае 1895 г. видный интеллектуал кайзеровской империи Макс Вебер сказал: «Мы обязаны понимать, что объединение Германии было мальчишеской выходкой, которая постигла дряхлую нацию и которая столь разорительна, что лучше бы ее не было — если этому объединению суждено стать завершением, а не исходной точкой политики Германии как мировой державы. <���…> Нашему поколению не суждено увидеть, принесет ли плоды борьба, которую мы ведем; признает ли потомство в нас своих предков. Если нам не удастся избежать проклятия, во власти которого мы находимся, — быть рожденными после политически великой эпохи, то тогда мы должны суметь стать чем-то другим — предшественниками еще более великой. Будет ли таким наше место в истории? Не знаю и только скажу: право молодых — отстаивать самих себя и свои идеалы. А в старца человека превращают не годы: он молод до тех пор, пока способен воспринимать мир с теми великими страстями, которые в нас вложила природа» [17] Исследование политических взглядов М. Вебера подробнее см.: Mommsen W. Max Weber und die deutsche Politik. 1890–1920. Tubingen, 1959. О взглядах интеллектуальной элиты Германии подробнее см.: Рингер Ф. Закат немецких мандаринов. Академическое сообщество в Германии, 1890–1933. М., 2009. (24).

Вслед за яркими и громкими заявлениями последовали политические действия, стремящиеся продемонстрировать вступление Германской империи в новую систему отношений. Это выразилось в том, что, в отличие от стратегии Бисмарка, рассматривавшего исключительно европейские реалии, был продемонстрирован новый взгляд, сместивший фокус в сторону азиатского региона. Местом действия стал Китай. Воспользовавшись тем, что в китайской провинции Шаньдунь были убиты два немецких миссионера, германская империя оккупировала бухту Киао-Чао и заключила с китайским правительством договор об аренде полуострова Циндао на 99 лет. Тем самым Германия предприняла шаги, направленные на закрепление германских интересов в Китае и создание морской базы, которая позволяла не только осуществлять торговлю, но и сохранять морское присутствие в регионе. Вспыхнувшее в 1900 г. антиевропейское «боксерское восстание» в Китае привело к тому, что 20 июня в Китае в ходе беспорядков был убит германский консул фон Кеттелер. Германия приняла участие в действиях коалиционных сил Великобритании, Франции, Российской империи и Японии по подавлению беспорядков и защите собственности и жизни европейцев в Пекине. Отправляя в Китай экспедиционный отряд, кайзер Вильгельм II 27 июля выступил перед войсками с «гуннской речью». Он сказал: «Покажите, что вы — христиане, готовые достойно принять вызов язычников! Да осенит честь и слава ваши знамена и ваше оружие! Дайте миру пример энергии и дисциплины! Пусть ваш меч поразит любого, кто попадет к вам в руки! Так же гунны при короле Аттиле тысячу лет заставили говорить о себе так, что их имя до сих пор внушает уважение; вы должны сделать так, чтобы слово „Германия“ запомнили в Китае на тысячу лет вперед, чтобы ни один китаец, какие бы там у него ни были глаза, не посмел косо посмотреть на христианина!» (25).

Одновременно с действиями Германии в Китае существенный интерес вызвала поездка Вильгельма II в Османскую империю. 29 октября 1900 г. кайзер с супругой торжественно въехал в Иерусалим. Это было уже не первое посещение Святой земли. Ранее, в 1898 г., Германия добилась концессии на строительство железной дороги Берлин — Багдад. С этого началось проникновение германского капитала в Османскую империю, которое сопровождалось тогда громким заявлением кайзера о готовности Германской империи защищать мусульман. Это отразилось, в том числе, в создании в 1903 г. дополнительной железнодорожной ветки Багдад — Басра, а также в начавшейся серии поставок германского вооружения Османской империи, что только сильнее сплачивало два государства друг с другом (26). Таким образом, Багдадский проект Германии приводил к столкновению германских интересов с русской позицией, так как вслед за экономическим сотрудничеством последует и политический союз, который будет означать утверждение германского контроля над Проливами. Германский контроль Проливов был невозможен для России и заставлял ее искать противовес германской экспансии в регион. Также существенное значение приобретал дисбаланс, который наметился в германо-английских отношениях. Строительство немцами железной дороги в Османской империи нарушало британскую монопольную позицию в районе Персидского залива. Угроза создания Германской империей опорного пункта на побережье залива могла привести к подрыву британского доминирования в Аравийском море и на Аравийском полуострове, что, в свою очередь, начинало угрожать британским позициям в Иране и приближало Германскую империю к Индии.