Жак Ле Гофф - Людовик IX Святой

Второй вопросник касается чудес.

При изучении чудес Людовика Святого вырисовывается гораздо более традиционный образ его святости. Это преимущественно чудеса исцеления, чудеса плоти. Но такая чудотворная святость обнаруживается только после смерти короля, что соответствует предписаниям Иннокентия III, признававшего подлинными (дабы избавиться от мнимых псевдопророков и лжесвятых, совершающих чудеса при жизни) только чудеса, явленные после смерти [1628]. И опять-таки Людовик выступает святым, весьма ортодоксальным, святым, который повинуется предписаниям Церкви. Надо внимательнее присмотреться к этим чудесам [1629].

Христианский святой определяется по качеству его жизни и чудесам. Исследование чудес Людовика Святого, явленных в годы до или после канонизации и во время процедуры канонизации, должны позволить ответить на двойной вопрос: каково значение чудес для канонизации Людовика Святого? Как уравновешиваются, с одной стороны, его жизнь и добродетели, а с другой — чудесные деяния? Был ли Людовик Святой самобытен в его чудесах?

Шестьдесят пять из официально признанных чудес позволяют установить время и место, где они были явлены, лиц, испытавших на себе их действие, а также характер этих чудес.

Итак, первое и самое главное: все чудеса Людовика Святого имели место после его смерти. Об этом нередко говорят биографы. Уже Жоффруа де Болье писал, что они последовали за погребением костей короля в Сен-Дени: «Sepultis igitur ossibus sacrosanctis divina non defuere magnalia; sed mox mirificavit Dominus sanctum suum…» [1630]. Гийом Шартрский, сравнивший почившего короля с Солнцем, «новое Солнце взошло на Западе» ( sol novus ortus in partibus Occidentis ), утверждает, что после его успения, то есть смерти, он «все так же сиял благодаря свету своих чудес» ( post occasum etiam lucere non desinens miraculorum evidentium claritate ) [1631]. A в булле о канонизации, изданной 11 августа 1297 года, Бонифаций VIII подчеркивал, что Христос пожелал, чтобы после смерти святой король «воссиял множеством чудес, как блистал (при жизни) множеством добродетелей» [1632].

Таким образом, святость Людовика IX удовлетворяет требованиям Иннокентия III, выдвинутым столетием раньше. Необходимо было четко различать два проявления святости: добродетели при жизни, чудеса только после смерти. До тех пор Церковь так или иначе соглашалась с общественным мнением, если оно приписывало прижизненные чудеса людям, которых тут же признавала святыми. Но отныне Папа и Курия стали распоряжаться признанием святости, введя процедуру канонизации. Очень важно было представить всецело ортодоксальный образ святого, согласующийся с генеральной линией развития Церкви, всеми способами старавшейся избавиться от «народной» религии, которую она до тех пор не терпела и не признавала, старательно заботясь о том, чтобы святого при его жизни не могли принять за кудесника [1633]. Следствием политики, признававшей чудеса после смерти, была концентрация чудес на могилах святых, в духе древней христианской традиции.

При жизни Людовика Святого было явлено всего одно чудо, да и то он не был его автором (или, вернее, божественным орудием), а испытал его действие на себе. Бонифаций VIII, желая создать атмосферу святости и чудес при жизни короля, а точнее — в период, особенно, на его взгляд, того заслуживавший, — во время плена в Египте, говорит об одном явленном тогда чуде. Однажды король, молившийся в дальнем покое, посетовал, что у него нет требника и он не может читать канонические часы. Бывший при нем монах утешал его, но король вдруг обнаружил рядом с собой свой требник, который Бог ему чудесным образом ниспослал [1634].

За этим исключением, остальные чудеса дожидались кончины короля. Но тогда они явились в изобилии. Все началось по пути возвращения останков короля из Туниса в Париж и в Сен-Дени. Жан де Винье, как известно, говорит о двух чудесах, явленных в Сицилии во время перенесения сердца и внутренностей короля, которые выпросил его брат Карл Анжуйский для монастыря в Монреале. В официальном перечне упоминаются два чуда, явленные на пути мощей короля на севере Италии, в Парме и Реджо-нель-Эмилия (чудеса LXIV и LXV Гийома де Сен-Патю). Еще одно чудо совершилось при внесении останков короля в Париж (чудо XLVI). Особенно яркое описание дает Гийом де Сен-Патю:

Когда весной 1271 года в Париже стало известно о прибытии короля Филиппа III, который вез из Туниса мощи своего отца, то парижане вышли навстречу кортежу, а впереди — сукновалы (более 300, если верить Гийому де Сен-Патю), которые хотели пожаловаться новому королю на какую-то причиненную им обиду где-то у ворот Бодруайе. Они ожидали кортеж у вяза в Боннеле (Боннейль-сюр-Марн), что за Кристе (Кретей). Там им встретилась одна женщина; по ее словам, она пришла из Бургундии со своим сыном, мальчиком лет восьми, у которого была опухоль (размером с гусиное яйцо) под левым ухом. Множество святых в святилищах, куда она совершила паломничества (в частности, Сен-Элуа-де-Феррьер), и множество лекарей оказались бессильными. Кортеж приблизился, и женщина попросила правивших двумя лошадьми, везущими раку с мощами Людовика Святого, перед которой все встали на колени, остановиться, чтобы ребенок смог приложиться к раке больным местом. Один из возниц осторожно поднял ребенка, и он прикоснулся своей шишкой к раке. Опухоль тут же прорвалась, и поток «грязи» потек из нее на грудь и одежду ребенка, по виду которого можно было судить, что ему не больно. Все присутствовавшие шумно восхищались чудом и восхваляли заслуги блаженного Людовика Святого. Многие плакали от радости. Один бывший при том епископ уверял, что это не первое чудо, которое блаженный Людовик Святой совершил на пути во Францию [1635].

Но самое главное, само собой разумеется, происходило в Сен-Дени у гробницы. Людовик Святой — святой аббатства Сен-Дени.

Душераздирающее зрелище толп недужных, немощных, увечных, нищих, которые теснятся вокруг гробницы, прикасаются к ней, спят на ней (ибо «образ короля» еще не изваян). Говорилось и о том, что каменную плиту скоблили и глотали эту пыль, а значит, мало что изменилось в верованиях и обычаях со времени Меровингов, со времени Григория Турского.

Из 64 чудес, перечисленных Гийомом де Сен-Патю, 53 — исцеления в Сен-Дени; пятеро, не сумевших добраться в Сен-Дени из-за недуга, дали обет прийти туда, если Людовик Святой их исцелит, и сдержали свое обещание; в двух случаях чудо было явлено в Шаалисе и в Париже действием реликвии Людовика Святого (мантия и плащ, которые носил король), а один умерший ребенок воскрес (чудо XIX), когда перед гробницей короля поставили свечу; в другом случае достаточно было просто обращения к Людовику Святому (чудо LXII): речь идет о шателене Эг-Морта, который, возвращаясь из Сен-Дени, едва не утонул в Соне. К этому следует добавить два итальянских чуда и чудо, явленное у ворот Парижа.