Матвей Гречко - Легенды темной стороны Москвы

Первыми владельцами усадьбы были бояре Стрешневы. В самом конце XVII века Тихон Стрешнев построил здесь храм Казанской иконы Божьей Матери. Потом здесь жили князья Голицыны, Трубецкие, граф П. А. Толстой и другие. В 1812 году квартировал Наполеон. К сожалению, его приближённые отнеслись к усадьбе без уважения: многое было разграблено и повреждено.

Теперь в Узком санаторий, а часть построек объявлена музеем. В частности, это комнаты, где в 1900 году провёл последние дни своей жизни и умер русский христианский философ Владимир Соловьёв, гостя у своего друга князя Трубецкого.

Последние станции по этой, Калужско-Рижской ветке метро — «Ясенево» и «Новоясеневская». Поверху их соединяет Новоясеневский проспект — самая высокая точка столицы. Здесь стоят типовые панельные дома в 16 этажей, и жильцы верхних квартир находятся на высоте 286 метров над уровнем моря. Увы, они не чемпионы: современные небоскрёбы, даже построенные в низинах, возносятся намного выше. В самом конце проспекта, наполовину углублённое в Битцевский лес, сохранилось старинное имение.

Название Ясенево кажется мирным, успокаивающим, наводя на мысль о тихо шумящей ясеневой роще. Но на самом деле история этого топонима куда более мрачная! Помните Анбала Ясина, коварного ключника, одного из убийц Андрея Боголюбского? Ясенево считалось его вотчиной и именно от имени Ясин получило своё название.

После казни Ясина Ясенево отошло в казну московских великих князей, а потом царей. В конце XVII века юный Пётр Первый пожаловал Ясенево своему тестю боярину Лопухину. Когда Пётр охладел к своей первой супруге, Евдокии Лопухиной, он перестал благоволить и к её родственникам. Владелец Ясенево был привлечён к суду по делу царевича Алексея и казнён. При конфискации имущество описали, и эта опись ярко показывает, каким был быт русского дворянства того времени. В усадьбе Ясенево было много хозяйственных построек, а посередине двора — небольшой цветник. Двухэтажный господский дом был построен из соснового и елового леса и крыт тёсом на четыре ската.

В нём кроме сеней и чуланов находилось семь комнат: две в верхнем и пять в нижнем этажах. Лишь некоторые окна были стеклянными, часть — слюдяными, а другие и вовсе затянуты белёным полотном. Мебель состояла как из простых лавок, так и из обитых кожей, явно привезённых с Запада стульев, иконы соседствовали с «фряжскими печатными листами», т. е. гравюрами.

Сын царевича Алексея, мальчик-император Пётр Второй вернул Ясенево сыновьям казнённого Лопухина. Те выстроили новый каменный дом и новую каменную церковь во имя св. Петра и Павла, молясь о здравии Петра Второго. К несчастью, молитвы не оказали действия — юноша-император прожил недолго.

Потом в силу разных обстоятельств Ясенево вновь отошло в казну — и вновь вернулось к Лопухиным: Анна Петровна Лопухина удостоилась особого внимания императора Павла Первого. Он считал её своей «дамой сердца» и всячески одаривал. В числе царских подарков оказалось и имение Ясенево. Потом Анна вышла замуж за князя Гагарина, а Павел был убит заговорщиками. Анна пережила его всего лишь на четыре года, а её безутешный супруг впал в тоску и заперся в Ясенево, предпочитая человеческому общество животных и лишь иногда выбираясь на собрания масонских лож, в которых он состоял. Излечила его от чёрной меланхолии вторая жена — балерина Мария Спиридонова.

В следующем поколении Гагариных снова ждал мезальянс: на этот раз княжна Наталия Ивановна сбежала с приглашённым в Ясенево итальянским художником Сальватором Тончи. Он был старше супруги на двадцать лет и считал себя атеистом, но ради неё без колебаний согласился принять православие.

Примерно в то же время в Ясенево свершился ещё один брак: в местной церкви обвенчались граф Николай Ильич Толстой и княжна Мария Николаевна Волконская. Одним из сыновей, рождённых в этом семействе, стал великий писатель Лев Николаевич Толстой.

В Ясенево был прекрасный обширный сад с плодовыми и декоративными деревьями и оранжереями. Владельцы Ясенево сумели и своих крестьян приохотить к садоводству: те принялись возделывать не рожь и овёс, а клубнику лучших сортов, малину, смородину и прочее, а на обширных пространствах вместо выпасов устроили яблоневые, грушевые и вишнёвые сады. Урожай они отвозили на рынки в Москву и очень выгодно продавали.

После революции все эти сады были организованы в совхоз.

Барский дом сгорел в 1924 году, в 1970-х гг. на его месте выстроили малоудачный новодел. Картинная галерея (где были и произведения любвеобильного Тончи) была вывезена, а частично разворована. Старинная конюшня до сих пор используется по своему назначению. Небольшой участок рядом с ней огорожен для верховой езды.

По другую сторону Битцевского леса проходила Старая Серпуховская дорога, от которой ныне остались лишь следы. В этих местах намного меньше было усадеб, да и те не сохранились: Бирюлёво (в конце улицы Красного Маяка, ст. м. «Пражская»), Красное (улица Днепропетровская, ст. м. «Южная»)… Теперь только вековые дубы напоминают о них, да порой церкви. Такова церковь Бориса и Глеба в Зюзино (ул. Перекопская,7) примерно в километре от станций метро «Севастопольская» или «Каховская».

Храм Бориса и Глеба необычайно красив! Это тоже нарышкинское барокко, и церковь традиционно приписывают зодчему Бухвостову. Заказчиком был князь Пётр Прозоровский. Но строил он не на пустом месте! В начале XVII века Зюзино принадлежало боярам Морозовым. Супруг знаменитой боярыни Феодосии Прокопьевны Глеб Иванович Морозов и воздвиг здесь первый ещё деревянный храм. Только об этом никонианцы вспоминать не любят. После опалы Морозовых Зюзино стало принадлежать Прозоровским, и те заменили деревянную церковь на каменную.

Перпендикулярная Перекопской Керченская улица одним концом упирается в овраг речки Котловки. Рядом — яблоневый сад купца Коробкова. К сожалению, он закрыт для посещений: официально там питомник, но на деле сад сильно запущен. Гулять можно лишь в прилегающем овраге вдоль русла речки Котловки.

Очень обидно, что не сохранилась усадьба художника-баталиста Василия Верещагина. Он выстроил в полутора километрах от деревни Нижние Котлы на нынешней Нагатинской улице на высоком холме двухэтажный бревенчатый дом, который сам называл «избушкой на курьей ножке». К зданию примыкала кухня, а в соседних постройках располагались конюшня, дом для слуг и баня. Во дворе усадьбы были огороды. Отсюда Верещагин отправился в своё последнее путешествие в Японию, где погиб во время взрыва броненосца «Петропавловск» в Порт-Артуре. После его смерти усадьбу продали на слом одному из местных фабрикантов. К тому времени район из дачного окончательно превратился в промышленный.