Евгений Карнович - Родовые прозвания и титулы в России. Слияние иноземцев с русскими

Родовые прозвания были в употреблении у древних греков и римлян, достигших уже известной гражданственности, но как у тех, так и у других они не считались безусловною принадлежностью каждого лица или рода и, по-видимому, главным образом, служили только признаком знатного аристократического или патрицианского происхождения, так что в употреблении таких прозваний скорее выражалось тщеславие или гордость наследственным именем, нежели его необходимость в каких-либо общественных сношениях, гражданских делах и имущественных сделках; у греков это означалось прибавлением к имени родоначальника окончания «ид», например: Гераклид, Пизистратид и такое окончание соответствует славянскому «ич». У римлян, кроме общего родового прозвания (nomen genlite), оканчивавшегося всегда на «ius», как-то lulius, Tullius, встречаются особые названия (cognomerа) той или другой отрасли одного рода, например: Caesar, Cicero, Scipio. У нынешних европейских народов фамильные прозвания стали являться по мере развития среди них гражданственности, но чрезвычайно редко упрочивались окончательно за тем или другим родом, меняясь обыкновенно в нисходящих поколениях, так что об общем родоначалии и родственных, по мужскому колену, связях свидетельствовали в большей части случаев не фамильные прозвания, но предания, родословные росписи, гербы и переходы земельных владений по наследственному праву, по занятиям. Такие родовые призвания стали являться еще в XII веке и оканчивались у испанцев на «еz». Такое окончание имеет тоже значение происхождения от кого или откуда-нибудь, как и значение славянского окончания «ич». Некоторые европейские народы кельтского племени установили у себя особые признаки для означения родовых прозваний. Так у шотландцев явилось слово — «Мак», а у ирландцев «О», и оба эти слова начали ставить перед тем словом, которым означалось фамильное прозвание, как например: Мак-Леллан, Мак-Дональд, О’Рейллн, О’Доннель и т. д.; у норманов явилась прибавка «Фиц» перед именем, обратившимся в родовое прозвание, например: Фиц-Геральд, Фиц-Джемс. Замечательно, что во многих языках, а между прочим, и у нас, прибавка эта, переделанная в латино-французское слово «vice», т. е. вице, стала употребляться для означения связи одной должности с другой, например: vice-roi, вице-президент и т. д.

У других европейских народов главным признаком родовых прозваний, — правда, не без частных исключений, — сделались окончания, преимущественно означающие происхождение от отца, деда, прадеда и т. д.; особенно это стало заметно среди славянских племен, а между прочим и у нас, русских.

У великоруссов, прежде чем начали входить в употребление фамильные прозвания, долженствовавшие свидетельствовать о родовитости тех, кто их носил, — гражданское или, точнее говоря, служебное положение, а вместе с тем и отношения к верховным правителям страны стали определяться изменением личных имен, данных при крещении. Это видно из отписок служилых людей к государям. Так, в отписках великому князю Ивану III знатные люди писались полными именами: Василий, Алексей, Федор; менее знатные — полуименами: Васюк, Алексеец, Федорец, а еще менее значительные люди или «людишки» — уничижительными: Васька, Алешка, Федька, а при Иване IV Грозном даже и знатные лица, в качестве царских холопов, стали писаться не только уменьшительными, но большею частью и уничижительными именами. Подобное изменение происходило по мере возрастания власти великих князей московских, и в отношении издавна употреблявшихся на Руси отчеств это изменение более всего повлияло, как мы увидим далее, на установление глазного признака коренных великорусских прозвищ.

На феодальном Западе первые родовые прозвания оказались среди дворянства еще в X веке, но и там они сперва не упрочивались за потомками тех, кто их носил, или впервые, или наследственно. Названия эти заимствовались, в силу склада тамошней политической жизни, преимущественно от названий тех наследственных или пожалованных поместий, которыми владел родоначальник, и изменялись по временам в той или другой отрасли его потомства в зависимости от названия новых поместий, приобретаемых позднейшими членами этих отраслей, или вследствие пожалования каких-либо почетных дворянских титулов. Так, например, знаменитая французская фамилия Монморанси разделилась на многие отрасли под особыми родовыми прозваниями: де-Невилль, деТорн, де-Фоссе, де-Лорен, де-Бутвилль, де-Монлери и т. д.

То же самое представлялось в Германии, Италии, Англии. Замечательно, например, что в Англии переселившаяся туда, до занятия ими в исходе XIII столетия императорско-германского престола, отрасль знаменитых Габсбургов, давших Германии длинный ряд императоров, носит скромное прозвание Фильдингов.

В Польше, где под влиянием Запада привились, хотя и слабо, феодальные понятия, фамильные прозвания заимствовались первоначально, — как это было и на Руси, — от личных прозвищ отца, деда или кого-нибудь из предков, но потом стали заимствоваться и от имени земельных владений: городов, местечек, сел, деревень и рек. Первоначально к таким позаимствованиям, применительно к французской дворянской, собственно даже латинской частичке «dе», а также немецкой — «von», присоединялась частичка «z», т. е. «из», или «na», например: «z Myszkowa», «na Czetwiertnie», но со временем эти отдельные частички стали заменяться вообще окончанием на «ski», и тогда составились фамильные прозвания: Мышковский, Четвертинский и т. д. Сверх того, в некоторых фамилиях стоявший прежде отдельно предлог «z» слился с родовым прозванием: например, прозвание «z Воrоwa» т. е. из Борóва, обратилось в Зборовский.

Принадлежностью польских дворянских фамилий, значительная часть которых состоит ныне в русском подданстве, явилась особая к ним прибавка, так называемый «przydomek», не усвоенная ни одним европейским народом. Для объяснения этого надобно сказать следующее: в Польше не существовало, — как существовало на Западе и как, в подражание ему, было заведено и у нас, — отдельных фамильных гербов. Во всей польской геральдике было всего сотни три дворянских гербов, да и то большею частью занесенных из-чужа: из Германии, Венгрии, Чехии, Дании, Италии и других стран. Каждый герб имел особое название, не заключавшее иногда в себе никакого значения и не соответствовавшее очень часто геральдическим изображениям, внесенным в герб. Так, например, были гербы: Абданк, Лелива, Елита, Наленч, Порай, Слеповрон, Корыбут и проч. Такие гербы служили как бы знаменами особых воинских отрядов и шляхетских братств, к каждый новый шляхтич, родом поляк или переселившийся в Польшу иностранец, если он получал там «индегинат», т. е. право гражданства, приписывался к одному из существовавших в Польше гербов, причем название герба обращалось в «pnydomek», как бы в придаточную фамилию шляхтича, как, например: Наленч-Рачинский, Елита-Михайловский, Бонч-Осмоловский и т. д. В числе упомянутых существовавших когда-то в Польше гербов был один, называвшийся «Князь». Слово «kniaz» не существовало в польском языке, а потому оно и не могло иметь того значения, какое имело у нас. Между тем, к гербу «Князь» приписалось несколько неважных и даже вовсе не старинных шляхетских родов, в числе которых явился на Волыни шляхетский род Пожарских, столь многочисленный, что составил из себя особый деревенский поселок. Когда Волынь была присоединена к России, то простые шляхтичи Пожарские, узнав, какое значение имеет в русском языке слово «князь», да, вдобавок к тому, проведав об оставленной в русских летописях князем Пожарским громкой славе, стали вполне законно писать и свой «przydomek», и свою фамилию, и тогда явилось на Волыни множество «князей» Пожарских, собственно Князь-Пожарских. С своей стороны, наши мало сведущие или даже вовсе не сведущие в польской геральдике чиновники разных ведомств сделали из прозвания герба титул, а некоторые описатели Волыни из русских приняли этих шляхтичей за потомков русских князей Пожарских, родичей знаменитого князя Дмитрия Михайловича, род которого вымер в России, но будто бы продолжается еще на Волыни, в потомстве вышедшего когда-то туда из Москвы одного из князей Пожарских. К таким мнимым князьям, и только по названию герба, принадлежат разные безвестные шляхтичи: Жагели, Гингляты, Кречинские и многие другие.