Сергей Снегов - Творцы

Делалось это так. В большую колбу вливали 2,5 килограмма закиси-окиси урана, разбавленного водой до 7,5 литра. Колба со смесью помещалась в бочку с водой, бочку ставили посередине комнаты. В центре колбы помещался радий-бериллиевый источник нейтронов, содержащий 1,8 грамма радия в стекле, запаянном в медь. Облучение велось 83 дня и закончилось 17 октября 1944 года. Элемент № 94 выделялся из раствора методом, разработанным Борисом Васильевичем. Количества его были мизерны, индикаторные, но все же около трех тысяч миллиардов атомов нового элемента — потом узнали, что американцы назвали его плутонием, — давали о нем первое представление. В осадке плутония измерялось около 20 импульсов в минуту. Баранов, обеспечивавший радиохимиков измерительными системами, изготовил надежные приборы для счета импульсов. Плутоний оказался радиоактивным с периодом полураспада в 31 тысячу лет (более точные измерения дали впоследствии 24,3 тысячи лет).

Ядерные измерения набирали хороший темп.

К лету 1945 года стало ясно, что близится время, когда от лабораторных исследований и теоретических расчетов можно будет перейти к производственным решениям. Если и не все проблемы инженерного освоения ядерной энергии были решены, то путь к овладению энергией ядра был практически ясен.

Потсдамская конференция завершала работу. После одного из заседаний Трумэн, вместо того, чтобы распрощаться до следующего дня, отвел Сталина в сторону и, прохаживаясь с ним по залу, заговорил об оружии необычайной разрушительной силы, созданном и испытанном американскими учеными. Стоя поодаль от двух собеседников, побледневший Черчилль молча следил за ними. Он знал, о чем идет разговор. Трумэн получил сообщение, что 16 июля 1945 года в Америке, на полигоне в пустыне, успешно взорвана бомба из плутония, разрушительная мощь ее равна 25000 тонн тротила. Черчилль страшился, что русские станут допытываться, какова конструкция бомбы, из каких материалов ее создали, будут настаивать, чтобы их ученых ознакомили с американскими секретами. Черчилль не сомневался, что атомная бомба для русских величайший секрет, они, конечно, и не догадываются, как далеко шагнула физика в англосаксонских странах. И по лицу собеседников он старался угадать, как идет разговор. Он вскоре скажет, это эти минуты ожидания конца их беседы были самыми тяжелыми минутами его жизни. А Трумэн, возвратившись потом к Черчиллю, с удивлением сказал: «Он почти не расспрашивал меня. Он, кажется, и не догадывается, какой силы оружие мы создали, хотя я не скрывал его мощи».

Как написал маршал Жуков в своих мемуарах, Сталин в это время говорил Молотову и Жукову:

— Американские физики завершили работу над атомной бомбой. Трумэн красноречиво расписывал, насколько повысилась боевая мощь американской армии.

— Цену себе набивают, — заметил Молотов.

Сталин рассмеялся:

— Пусть набивают. Надо будет переговорить с Курчатовым об ускорении нашей работы.

Еще и двух недель не прошло после этого разговора, как мир был оглушен грохотом атомных взрывов, ослеплен зловещим заревом ядерного огня, взметнувшегося 6 августа над Хиросимой, 9 августа над Нагасаки. Бомба из легкого изотопа урана унесла в считанные секунды почти двести тысяч жизней в Хиросиме, не меньше в Нагасаки уничтожила людей и бомба из искусственно созданного 94-го элемента — плутония.

Мир вступил в атомный век при грохоте чудовищных взрывов, в пламени испепеленных городов...

Где хорошо, там — родина!

Но ведь это не физика, господа!