Владимир Золотарев - Воскресшая из пепла. Россия. Век XVII

А между тем не появлялось никакого Димитрия, который освободил бы нас от осады; не было в Польше никого, кто бы на этот раз захотел рисковать своей жизнью и стать Димитрием. Когда князь Григорий Шаховской увидел теперь, что из Польши никто не хочет браться за это, он придумал новую шутку, чтобы все-таки досадить московитам, даже если Димитрий из Польши не явится. Узнав от полевых казаков, что благочестивый немудрый государь Федор Иоаннович, женой которого была сестра Бориса Федоровича Годунова, оставил сына Петра Федоровича (на жизнь которого, когда он был еще ребенком, Борис Годунов тоже посягал), и что этот князь, Петр Федорович, жил в Диком поле и уже собрался было идти к своему родичу Димитрию просить, чтобы он дал ему возможность жить по-княжески, да Димитрия убили — или, как говорят, он скрылся, — князь Шаховской именем Димитрия послал к этому князю, Петру Федоровичу, призывая его приложить все усилия, чтобы спешно набрать как можно больше казаков и прийти с ними в Путивль. Там он помог бы отвоевать свое отечество и удержать его до тех пор, пока его родственник Димитрий не придет сам из Польши со вновь набранным войском и не утихомирит своих врагов, после чего ему, князю Петру, будет пожаловано и отдано лучшее княжество.

В ответ на это указанный князь Петр собрал 10 000 человек, поспешил с ними как только мог быстрее к Путивлю в надежде оказать помощь своему родственнику.

Князь Шаховской поехал с ним собственной персоной, и они явились в Тулу, которая представляет собой превосходную крепость. Помыслы Шаховского были направлены к тому, чтобы, если Бог даст счастья и московиты будут побеждены, а из Польши никто не будет притязать на страну и не станет Димитрием, этот князь Петр тогда бы и стал царем (поскольку он кровный сын Федора Ивановича и потому прирожденный наследник государства). Однако пока еще все должно делаться именем Димитрия, который в действительности умер. В этом году его княжеская светлость, герцог Карл, прислал из Швеции в Москву к царю Шуйскому посольство, для того чтобы предупредить его об опасности, призвать к тщательной осмотрительности и уведомить, что его княжеской милости небезызвестно, какие козни готовятся в Польше у короля и в Риме у папы, что он получает ежедневно надежные сведения об обоих и, поскольку его княжеское величество подозревает, что готовится нападение на владение его соседа Шуйского, — а значит, и его, Карла, владения тоже подвергнутся не меньшей опасности, — то поэтому он не только дружески предупреждает своего дорогого соседа, но также обещает, если это ему угодно, направить на благо земли Московской 10 000 человек (либо немцев, либо шведов) к Нарвскому или Новгородскому рубежу, и если они ему нужны, то пусть уж сам и содержит их.

Шуйскому не особенно были нужны и предостережения, и предложенные услуги. Он ответил его княжеской светлости, что до сих пор Россия всегда оборонялась от своих врагов силами своих собственных жителей и никогда не нуждалась в помощи соседей и, надо думать, и впредь сумеет таким же образом защитить себя сама. Но вскоре все обернулось совсем по-другому, а именно так, что Шуйский со всеми жителями земли не смог защитить себя и вытеснить врага из своей страны, и он охотно воспользовался бы предложенной его княжеской светлостью помощью, но так легко (как это было бы тогда) получить ее уже не мог, и ему пришлось затратить много средств и труда, прежде чем он заполучил в страну Понтуса Делагарди. Таким образом, Шуйский понял, что справедливо говорится: «Когда предлагают поросенка — открывай мешок».

В это время один непутевый человек по имени Фридрих Фидлер, родом из Кенигсберга в Пруссии, явился к царю Шуйскому и предложил на благо царя и всей Московской земли пойти к врагу, Ивану Болотникову, чтобы отравить его, если царь Шуйский пожалует его хорошим поместьем и некоторой суммой денег. Шуйский обещал ему дать сначала для выполнения его замысла 1000 польских флоринов и доброго коня, чтобы с этим он отправился к Болотникову, а в случае, если он выполнит обещанное, пожаловать ему вотчину с 100 крестьянами и 300 флоринов ежегодного жалованья.

Но так как этот Фидлер был очень непутевым человеком и его лукавство было известно многим, Шуйский не захотел ему довериться, прежде чем он (до того, как получит что-либо) не принесет клятву и крепко-накрепко не обязуется действительно выполнить свои обещания и предложения, что этот непутевый человек и сделал, произнеся такую клятву, что у всех присутствующих волосы на голове дыбом встали. Он взял деньги и направился к врагу, но яд ему передал открыто, сказав, что он послан Шуйским, чтобы отравить его, но что он отнюдь не намерен этого делать и потому вручает ему этот яд, пусть он делает с ним что угодно. За это он получил от Болотникова большую награду, а душу свою выбросил за окно, чтобы черт ее побрал, если захочет; этой гнусной проделкой он создал в России дурную славу всем немцам, да и самому ему не было добра и счастья от этих иудиных денег, ибо многие из нас могут достоверно рассказать, что вместе с ними у него пропало и все, что он имел другого; лицо его ужасающе обезобразилось, и счастье от него совсем отвернулось, а еще позднее, когда город Тула сдался, он был схвачен Шуйским и сослан в опалу в Сибирь, а вместе с ним и 52 немца (среди которых, к моему большому горю, был и один из моих сыновей) по той причине, что во время осады крепости Тулы они были в ней на стороне Димитрия второго. Да сжалится над ними Господь и да вызволит Он их оттуда своей всемогущей десницей, на которую я и призываю их уповать во имя Христа. Аминь. Аминь. Аминь. <���… >.

В 1607 г., 13 мая, князь Петр Федорович послал свое войско из Тулы, чтобы вызволить людей своего родственника Димитрия, которых так долго осаждал в Калуге враг Шуйский. Московиты, стоявшие под Калугой, выслали навстречу ему несколько тысяч человек, в Пчельни они встретились. Московиты были обращены в бегство и должны были с большими потерями в страхе снова отступить в свой лагерь под Калугой. На другое утро, очень рано, Болотников напал из Калуги на их шанцы и доставил им столько хлопот, что они бросили свои шанцы вместе с тяжелыми орудиями, порохом, пулями, провиантом и всем, что там было, и в сильном страхе и ужасе бежали в Москву, совсем очистив поле боя.

Когда Болотников с бывшими у него ратниками освободился от осады, он пошел в Тулу к князю Петру Федоровичу. Но Шуйский вновь воспрянул духом, собрал своих разбежавшихся людей и послал их под Серпухов, имея намерение осадить Тулу, где находились те самые начальники, которые были зачинщиками всего и от которых пошли все беды. Когда лазутчики сообщили об этом, князь Петр, князь Шаховской и Иван Болотников собрались и отправились навстречу неприятелю под Серпухов, где произошла жаркая схватка, так что московиты вот-вот потеряли бы поле сражения, если бы один воевода по имени Телетин с 4000 имеющихся у него людей не изменил тульским полкам, не ободрил теснимых и не помог им биться против своих соотечественников, из-за чего тульское войско обуял такой ужас, что они бросились бежать и снова вернулись в Тулу. Там они немного передохнули, укрепились людьми, насколько это второпях было возможно, и когда войско Шуйского приблизилось к крепости Туле, они отважились второй раз и отправились встретиться с ним всем войском. Но Шуйский снова призвал всю землю до 100 000 человек, а выступившее из Тулы войско было много слабее, и поэтому оно должно было снова укрыться в крепости.