Адам Туз - Всемирный потоп. Великая война и переустройство мирового порядка, 1916–1931 годы

Вашингтону очень не нравился национализм Ву Пеифу. В то же время для Франции и Британии хаос в Китае был не самым худшим вариантом [1412] Dayer, Bankers, p. 186–187. . Они были готовы терпеть беспорядки до тех пор, пока имели возможность защищать свои сферы интересов и пока у националистического движения не появился лидер. Но вторжение Ву Пеифу на юге затрагивало уже и их интересы. 30 мая 1925 года британская полиция в Шанхайской концессии открыла огонь по мирным китайским демонстрантам, выступавшим с патриотическими лозунгами. Более десяти человек были убиты, десятки людей получили ранения. Это несоразмерное применение силы вызвало всплеск патриотических настроений таких масштабов, которых не наблюдалось с 4 мая 1919 года. В течение нескольких недель в Шанхае 150 тысяч рабочих присоединились к забастовке протеста. Это открыло дорогу силе еще более опасной, чем даже Ву Пеифу, – Гоминьдану и Коминтерну.

На севере Китая военачальники собирали своих советников и все более современное вооружение со складов Антанты. В отличие от событий начала 1923 года, после подписания декларации Сунь Ятсена-Иоффе взоры националистов были обращены к Москве. 6 октября в Кантон прибыл революционер-активист Михаил Бородин, перед которым стояла задача на месте руководить работой по преобразованию национального движения в массовую партию [1413] C. Martin Wilbur and J. Lien-Ying, Missionaries of Revolution: Soviet Advisers and Nationalist China, 1920–1927 (Cambridge, MA, 1989), p. 90–100. . На первом Национальном съезде новой партии Гоминьдан в январе 1924 года 10 % делегатов и 25 % членов центрального исполнительного комитета составляли коммунисты. Открывая съезд, Сунь Ятсен выступил с антиимпериалистической прокламацией. В знак уважения памяти скончавшегося в январе Ленина съезд приостановил свою работу на три дня. Советы реагировали со всей щедростью. Помня о ленинской концепции единого фронта, они направили в Китай более 1000 советников и передали 40 млн долларов для поддержки своих новых союзников, что значительно превышало революционные ресурсы, которые Москва когда-либо использовала в Европе. Гоминьдан приступил к созданию политизированных вооруженных сил по советскому образцу. Герой Гражданской войны Василий Блюхер был назначен главным военным советником. Сунь Ятсен направил на обучение в Москву своего перспективного военного командира Чан Кайши. Для идеологической обработки рядового состава в каждом воинском подразделении была создана партийная ячейка. На острове Вампоа начала работать военная академия, перед которой стояла задача подготовки нового поколения командиров. Политическим комиссаром академии был назначен Чжоу Энлай, еще в 1919 году вступивший в Коммунистическую партию и ставший надежным агентом Коминтерна во время учебы в Париже и Берлине.

Со времен Юань Шикая, первого президента Китайской Республики, модернизация милитаризма была основной формой политики, проводимой китайскими военачальниками. Коммунисты отличались от остальных в первую очередь тем, что они ставили задачу расширения социальной базы китайского национализма. Когда зимой 1923/24 года местный военачальник стал угрожать базе Гоминьдана в Кантоне, Бородин предложил экстренный план массовой мобилизации. Он посоветовал издать декрет об экспроприации земель крупных землевладельцев и ее распределении между крестьянами, а также о введении восьмичасового рабочего дня и минимальной оплаты труда для промышленных рабочих. Опасаясь потерять поддержку среднего класса, Сунь Ятсен отказался от других предложений Бородина, носивших еще более подстрекательский характер. Впервые в националистическую повестку дня Гоминьдана были включены требования социального характера. В июне 1925 года националистически настроенные активисты из Кантона поддержали массовую забастовку в Гонконге, в которой приняли участие 250 тысяч рабочих, а также длительный и результативный торговый бойкот британской концессии [1414] E. Fung, The Diplomacy of Imperial Retreat: Britain’s South China Policy, 1924–1931 (Hong Kong, 1991), p. 42–54. . В 500-мильном коридоре, протянувшемся на север от Кантона до Уханя и дальше, назревало крестьянское восстание [1415] R. Hofheinz, The Broken Wave: The Chinese Communist Peasant Movement, 1922–1928 (Cambridge, MA, 1977). . Следуя призывам коммуниста-организатора Пень Пая, отдел по работе с крестьянами Гоминьдана начал разрабатывать план действий по созданию массовой базы партии [1416] Wilbur and Lien-Ying, Missionaries of Revolution, p. 108–112; P. Zarrow, China in War and Revolution, 1895–1949 (London, 2005), p. 216–221. . Гоминьдан открыл курсы руководителей крестьянского движения, работой которых с мая 1926 года руководил молодой революционер из Хунаня по имени Мао Цзэдун [1417] R. Karl, Mao Zedong and China in the Twentieth-Century World: A Concise History (Durham, NC, 2010), p. 29. . К концу первого года работы этих курсов школы Мао мог отчитаться о том, что в ряды новой организации вступили 1 млн 200 тысяч крестьян [1418] S. Schram (ed.), Mao’s Road to Power: Revolutionary Writings, 1912–1949 (New York, 1944 vol 2, p. 421. .

Летом 1925 года, пока воевавшие на севере военачальники истребляли друг друга, Блюхер со своими китайскими помощниками разработал то, что русские назвали «великим военным планом Гоминьдана» – скоординированную военную кампанию по распространению влияния Гоминьдана с базы, расположенной на юге в провинции Гуандун, на север в направлении долины реки Янцзы. Оттуда можно было готовить удар в направлении Пекина [1419] J. Solecki and C. Martin Wilbur, «Blücher’s „Grand Plan“ of 1926», The China Quarterly 35 (1968), p. 18–39. . Целью этой беспрецедентной по своим масштабам кампании было объединение двух третей территории Китая, на которой проживало не менее 200 млн человек, где действовали крупные военизированные формирования под командованием пяти военачальников, способных, как показали события 1924 года, мобилизовать огромные армии численностью до 1,2 млн солдат, в то время как в распоряжении националистов было всего лишь 150 тысяч человек [1420] H. Kuo, Die Komintern und die Chinesische Revolution (Paderborn, 1979), p. 148. . Это была непростая задача, даже если учитывать разброд в стане Жили. Сначала националисты рассчитывали, что проведение конференции позволит объединить военачальников, не прибегая к вооруженным действиям. Но неожиданная кончина Сунь Ятсена в марте 1925 года нарушила эти планы: объединительная конференция осталась без очевидного лидера, а Москва утратила значительную часть своего влияния на Гоминьдан.

Сунь Ятсен завещал партии сохранить союз с Советами, но теперь в ней произошел раскол на левых, связанных с Коммунистической партии Китая, и военных, во главе которых стоял Чан Кайши. В марте 1926 года Чан заявил о себе, осуществив политический переворот в руководстве националистов в Кантоне, и, вытеснив коммунистов, объявил себя главой Национальной революционной армии. Коминтерн, не теряя времени, перешел к наступательным действиям. Лев Троцкий призвал китайских коммунистов выйти из состава партии Гоминьдан и создать собственную военную базу с опорой на крестьян и рабочих Гуандуна. Но его призыв не был поддержан. Коминтерн, со Сталиным и Бухариным в первых рядах, занялся всеобъемлющей подготовкой решающей Северной экспедиции [1421] B. Elleman, Moscow and the Emergence of Communist Power in China, 1925–1930 (London, 2009), p. 23–36. .