Адам Туз - Всемирный потоп. Великая война и переустройство мирового порядка, 1916–1931 годы

Но провал марксизма-ленинизма и вильсоновских построений не должен закрывать нам глаза на силы, действовавшие в период этого кризиса. Без революции не было бы и столь масштабной контрреволюции. Война высвободила очень мощные силы перемен, не вписывавшиеся ни в ленинский, ни в вильсоновский сценарии. Даже если бы последствия этих событий оказались более умеренными, чем те, на которые надеялись сторонники Вильсона и Ленина, то все равно необходимо признать двусмысленную роль этих самопровозглашенных подвижников прогресса в том, что эти последствия принесли столько разочарования.

В ноябре 1918 года, оправившись от почти смертельного ранения, полученного в результате покушения отчаянного наемного убийцы, Ленин был далек от мысли о революционном наступлении и испытывал чувство глубокой тревоги. Он был рад тому, что революция в России повлияла на мировое движение, но в то же время видел в этом огромную опасность. После захвата власти Ленин воображал, что ему удастся противопоставить имперскую Германию превосходящим силам Антанты. Теперь противовес, роль которого играла Германия, исчез. Как говорил Ленин, теперь, «когда Германию разлагает изнутри революционное движение, англо-французский империализм считает себя владыкой мира» [673] V. I. Lenin, «Report at a Joint Session of the All-Russia Central Executive Committee: The Moscow Soviet, Factory Committees and Trade Unions, October 221918», in V. I. Lenin, Collected Works (Moscow, 1974), vol. 28, p. 113–126; В. И. Ленин. Речь на объединенном заседании ВЦИК 29 июля 1918 г. // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 37. М., 1969, с. 118. . Вторжение в Россию, начавшееся в июле 1918 года, будет неизбежно разрастаться. Что касается самой германской революции, то здесь Ленин проявлял такую же осторожность, как и в отношении Февральской революции в России. Патриотически настроенные германские социал-демократы, захватившие власть в ноябре, были ничем не лучше «либеральных империалистов» Антанты. Неожиданный уход германских войск с Украины позволил большевикам установить свою власть в Киеве. Троцкий в спешном порядке проводил мобилизацию сотен тысяч новобранцев в Красную армию. Перед Лениным и Троцким стояли сложнейшие задачи. Независимо от Брест- Литовского договора огромные части бывшей царской империи заявляли о своей независимости. Японские, американские, британские и французские войска занимали плацдармы на всем протяжении от Крайнего Севера до Крыма и Сибири. Крупные контрреволюционные армии собирались повсюду: силы генерала Евгения Миллера на севере действовали в Архангельске под британским прикрытием; армия Николая Юденича в Балтии сотрудничала с финнами, германцами и эстонцами; Добровольческую армию Антона Деникина поддерживали казаки, а также Британия и Франция; армия под командованием Александра Колчака на востоке занимала позиции, которые ранее удерживал Чешский легион в Сибири [674] E. Mawdsley, The Russian Civil War (London, 2007). . Впервые за два столетия Россия не нависала над Западной Европой, а была обессилена и изолирована.

В Антанте звучали голоса тех, кто, как воображал Ленин, призывали к полному уничтожению советской власти. Уинстон Черчилль, которому вскоре предстояло занять должность министра по делам вооружений, считал необходимым устранить большевистскую угрозу. В телеграмме, составленной в январе 1919 года, он писал: «О каком мире можно говорить, когда вся Европа и Азия от Варшавы до Владивостока находится под властью Ленина»? [675] M. Gilbert, Winston S. Churchill, vol. 4, The Stricken World, 1917–1922 (London, 1975), p. 234. 29 декабря 1918 года Франция объявила о введении общей блокады, направленной на неизбежное ослабление советского режима. Но если политика революционного интернационализма находилась в изоляции, то и политика контрреволюции была в том же положении [676] J. M. Thompson, Russia, Bolshevism, and the Versailles Peace (Princeton, NJ, 1966). . Причиной начавшейся в июле интервенции была не враждебность к большевикам, как это воображал Ленин, но его явная решимость передать власть в руки имперской Германии. Капитуляция Германии привела, скорее всего, не к объединению капиталистического империализма против коммунистического режима, а к спасению советского правительства. Перемирие не только избавило Ленина от необходимости пойти на еще более тесный позорный союз с Людендорфом. Оно ослабило размах интервенции почти сразу после ее начала. Более того, теперь, когда Германия отступила, русские патриоты считали прислужниками иностранных держав не большевиков, а белых, представлявших собой антибольшевистские силы.

16 января 1919 года, выступая в министерстве иностранных дел Франции на конференции правительств ведущих мировых держав, где обсуждалась ситуация в России, Ллойд Джордж изложил свою позицию [677] Последующие цитаты взяты из: Document 129 in C. K. Cumming and W. W. Pettit (eds), Russian-American Relations, March 1917-March 1920 (New York, 1920), p. 284–289. . Он не сомневался в том, что большевики по меньшей мере столь же «опасны для цивилизации», как и германские милитаристы. Их немедленное уничтожение должно стать показательным примером. Однако с учетом нарастающей мощи Красной армии это уже не могло быть небольшим мероприятием. Потребуется вторжение не менее 400 тысяч солдат. Теперь, когда все стремились к демобилизации, ни один из присутствующих не испытывал желания предоставить необходимые ресурсы. Закончить войну с Германией и сразу развернуть полномасштабное наступление на Россию означало вызвать взрыв ярости на Западе. Выступая на заседании кабинета министров военного времени, Ллойд Джордж отметил: «Армия наших граждан пойдет куда угодно во имя Свободы, но их невозможно убедить в том (независимо от позиции самого премьер-министра), что подавление большевизма означает войну за свободу» [678] Gilbert, Churchill, vol. 4, p. 230. . Десять тысяч французских матросов, отправленных в Крым, уже подняли мятеж [679] M. J. Carley, «Episodes from the Early Cold War: Franco-Soviet Relations, 1917–1927», Europe-Asia Studies 52, no. 7 (November 2000), p. 1, 276. . Антанта могла продолжать политику блокады. Но, продолжал Ллойд Джордж, в России проживает 150 млн гражданских лиц. Политика блокады была бы не «оздоровительным кордоном, а кордоном смерти». И умирать будут не большевики, а русские люди, которым Антанта хочет помочь. Оставался лишь один путь: переговоры. Но переговоры с кем и при каких обстоятельствах?

Ллойд Джордж предлагал пригласить все воюющие в России стороны в Париж «предстать перед» Америкой и великими державами Антанты, «примерно так, как в Римской империи вызывали вождей отдаленных населенных племенами провинций…» Однако решительно настроенные против большевиков французы и слышать об этом не желали. Они не «будут договариваться с преступниками» [680] Document 127, «Russian-American Relations», p. 281. . И они не бросят своих антибольшевистских союзников в России. Франция теряла в России больше, чем любая другая страна. В конце концов решили пригласить представителей всех участников событий в России на конференцию, которая будет проведена на отдаленных Принцевых островах в Мраморном море. Жорж Клемансо пошел на это, лишь стремясь избежать разрыва с Британией и Америкой.