Игорь Бунич - Влекомые Роком. Невероятная победа

Но объяснить глобальные планы Президента рядовому Американцу было совсем не легко, если не сказать — невозможно.

Изоляционисты обладали подавляющим большинством в Сенате, изоляционисты преобладали в каждом американском доме от побережья до побережья.

Когда-то, — однажды поделился Рузвельт мыслями со своим единственным близким другом Гарри Гопкинсом, — понадобился взрыв в Гаване броненосца «Мэн», чтобы поднять наше общество на войну с Испанией. Так что же должно взорваться сейчас, чтобы избавить наше общество от опасных изоляционистских шор?

На замечание Гопкинса, что легче придраться к какому-нибудь очередному инциденту, которые начали уже происходить каждый день, и самим объявить войну Германии или Японии.

— Нет, — ответил сразу же президент, — мы — демократическая страна и должны заботиться о своей репутации.

Нужен какой-то другой способ…

Находясь уже девятый год в Белом Доме, Рузвельт превратил эту официальную резиденцию американских президентов в «семейный дом», наполненный атмосферой теплоты и простых дружеских отношений, которые бывают только в семье, где все любят друг друга.

День президента начинался с завтрака, который он съедал прямо в постели. После этого один из дежурных камердинеров приносил ему утренние сообщения. Завтракая, Рузвельт просматривал эти сообщения и заголовки газет. Делал он это с большой быстротой, но и с большой тщательностью, редко упуская что-либо существенное.

После обеда президент ложился на кушетку у камина и либо принимался в чтение какого-нибудь варианта своего очередного выступления, либо рассказывал различные истории, главным образом, из собственной жизни. Особенно часто он любил вспоминать, как Теодор Рузвельт держал его ребенком на коленях, гладил по голове и приговаривал: «Желаю тебе, малыш, не будь никогда президентом Соединенных Штатов».

Рузвельт признавался, что никогда и не хотел становиться Президентом. Какая-то неведомая сила, природу которой он не в силах объяснить, подхватила его и закинула в Белый Дом.

Примерно в десять часов вечера приносили поднос с напитками. Рузвельт иногда выпивал бокал пива, но обычно предпочитал смесь имбирного эля с лимонной цедрой. К этому времени он начинал зевать и чаще всего уходил спать ранее одиннадцати часов…

Утром сотрудники президента отправлялись в кабинет Рузвельта и ждали там вызова. Сигнальный звонок оповещал их о приближении президента. В большие венецианские окна было видно, как негр-камердинер вез Рузвельта в инвалидном кресле. Кресло было неудобным — без подлокотников и подушек. Президента сопровождали агенты секретной службы, один из которых нес большую проволочную корзину, переполненную бумагами. Это были различные сообщения, поступившие ночью и утром.

Навстречу Рузвельту выбегала его собака Фили, президент нагибался и чесал ее за ухом. Это был тот самый Рузвельт, которого знал народ Соединенных Штатов: с высоко поднятой головой, с небрежно торчащим в углу рта мундштуком с сигаретой, с видом непоколебимой уверенности в том, что, какие бы проблемы не поставил день, он сумеет оправиться с ними. При этом инвалидное кресло становилось совершенно незаметным…

Американский тяжелый крейсер «Тускалуза» легко и изящно разрезал своим стремительным форштевнем изумрудные воды Карибского моря. Белую пену носового буруна несло вдоль бортов крейсера и уносило за корму в бурлящий поток от работающих винтов. Немолодой человек в белой панаме и мятой домашней куртке сидел в плетеном кресле на юте крейсера, держа в руках спиннинг. За креслом стояли несколько человек в форме и штатском, всем своим видом демонстрируя, что их не интересует ничто, кроме рыбной ловли.

На мачте крейсера рядом с небольшим государственным флагом, играющим по совместительству и роль военно-морского, развевалось на теплом южном ветре огромное синее полотнище с распростертыми золочеными крыльями орлана-белохвоста, грудь которого украшал геральдический щит — штандарт Президента Соединенных Штатов Америки.

В традициях американского флота кораблю, которому посчастливилось когда-либо иметь на борту Президента страны, уготовано бессмертное место в истории.До сих пор любимым кораблем Президента, если не считать его яхту «Мэйфлауэр», был крейсер «Индианаполис». Но сейчас, слава Богу, он оказался в ремонте, поскольку никто не ожидал, что Президент куда-то отправится в плавание в декабре, да еще сразу после выборов. И крейсер «Тускалуза», находившийся в заливе Чесапик, оказался в нужный момент на нужном месте.

Все на корабле — от командира до вольнонаемного буфетчика-филиппинца — были преисполнены осознанием возможности приобщиться к истории.

Морской поход Президента на «Тускалузе» был большой неожиданностью для всех, включая и госдепартамент. Иностранные дипломаты загудели, как потревоженные осы, пытаясь разгадать, чем вызваны подобные, не предусмотренные никаким протоколом, мероприятия. Особенно встревожились в английском посольстве, считая, что после своей победы на выборах Рузвельт утратил интерес к европейской войне и начал беспечно расходовать драгоценное время. Официально Белый Дом объявил, что целью путешествия Президента является осмотр некоторых участков для строительства новых баз, недавно приобретенных в Вест-Индии. Это выглядело правдоподобнее, поскольку в числе лиц, сопровождавших Рузвельта, не было ни одного человека, способного дать ему совет или хотя бы справку по серьезнейшим проблемам Европы и Дальнего Востока. Единственным исключением, но обычным за долгие годы президентства Франклина Рузвельта, был Гарри Гопкинс — его старый друг, не занимавший никаких официальных постов, временами возводимый в ранг советника, но игравший при Президенте роль целого конклава серых кардиналов.

Версия о том, что Президент отправился на рыбалку, показалась многим очень правдоподобной. Настолько правдоподобной, что Эрнест Хемингуэй дал на крейсер радиограмму, указывая на наличие большого количества крупной рыбы в проливе Мона между Доминиканской республикой и Пуэрто-Рико, советуя Президенту пользоваться «оперенным крючком с насаженным на него куском свиного сала».

Сообщения корреспондентов, официально аккредитованных на «Тускалузе», также подтверждали тот факт, что Президент просто позволил себе слегка размагнититься. В заливе Гуантанамо был приобретен большой запас кубинских сигар. На островах Ямайка, Сент-Люсия и Антигуа Президент давал завтрак для английских колониальных чинов и их жен. Когда он прибыл к острову Элютьера, то принял на борту генерал-губернатора Багамских островов герцога Виндзорского, бывшего короля Эдуарда VIII, которого английское правительство отправило на Багамские острова, как «Наполеона на остров Св. Елены». Симпатии бывшего короля к Германии вообще и к Гитлеру в частности были общеизвестны. Подозревали даже, что герцог просто работает на немецкую разведку. Что было менее известно, так это использование бывшего короля «втемную» советской разведкой через хранителя его картинной галереи Вулса.