Андрей Савельев - Древний Пелопоннес

Получается, что роспись вазы представляет две сцены: проводы воинов (женщина машет им вслед) и сражение, где противник обозначен лишь одной фигурой, от которой сохранилась лишь нога. При этом воины почему-то сбросили шлемы или переоделись в странные шапочки-ежики.

Совершенно идентичные фигуры воинов в шапочках-ежиках присутствуют также на сохранившемся фрагменте росписи каменной плиты одной из купольных гробниц. Что подтверждает местное производство Вазы Воинов.

Ваза Воинов для Микен – уникальная по качеству изображения людей. Распространенный в микенской вазописи сюжет изображает людей на колеснице или рядом с ней крайне примитивно. Помимо того что фигуры людей и лошадей выполнены крайне безыскусно и подчеркнуто непропорциональны, мы видим совершенно птичьи головы воинов – большой глаз, клюв, а иногда даже гребешок.

В целом микенская вазопись представляет интерес лишь специалистам, которые используют черепки керамики для хронологических выводов. Как произведения искусства микенские вазы серьезной ценности не представляют. По большей части это предметы народного искусства, изредка заимствующие что-то у мастеров, работающих с материалом, более ценным, чем глина. Открытым остается вопрос, сосуществовал ли геометрический стиль росписи ваз с микенским или развился позднее – после заката микенской цивилизации.

Микенские фрески сохранили яркие краски, несмотря на прошедшие века. Ими покрывали поверхность стен, потолки, колонны не только во дворце, но и в других домах. На росписях мы видим искусно выполненные фигуры людей с лошадьми (1500-1400 гг. до н.э.), колесницу, сбивающую с ног противника (1400-1300 гг. до н.э.), даму с веерами, щит-восьмерку, украшенный темными пятнами.

Микенские дамы с цветами (Национальный археологический музей Афин). Заметим уплощенную профилировку лиц. На других сохранившихся фресках (включая фрески дворца в Тиринфе) профилировка лица более глубокая.

Микенские фрески, как и любая древняя живопись, размещает фигуры профильно и не имеет перспективы. Фигуры размещаются на линии, означающей землю. Это напоминает детские рисунки, в которых изобразительная эволюция проходит от изображения отдельных предметов на плоскости к линейным композициям, а затем к совмещению того и другого с элементами перспективы.

При расписывании стен и ваз микенцы пользовались черной краской для прорисовки фигур, а для раскрашивания – синей, красной и желтой красками. Оттенки зеленого нигде не зафиксированы.

Щиты-восьмерки (14-13 вв. до н.э.) широко распространены в мелкой пластике. Они похоже на раскрытые половинки раковин, которые могли быть мелким фетишем, символизирующим связь с морем и морскими божествами. Но такие же изображения мы видим в настенной росписи, и их размер сопоставим с человеческими фигурами. На украшении микенского оружия мы видим, что щит-восьмерка используется в боевом положении и его размеры – почти в рост человека.

О том, что форма щита не является случайной, говорит одна из микенских фресок, где вполне угадывается ее ритуальное значение. Остается загадкой продольная насечка щита и украшение его черными или красными пятнами, нанесенными вполне упорядоченно – группами по три "пузыря".

Антропоморфная интерпретация щита-восьмерки обнаруживается на микенском золотом кольце из Могильного круга А, где к "восьмерке" пристроена голова, руки, одна из которых удерживает жезл или копье. Также видна нога со ступней (см. на рисунке в левой верхней части изображения). Этот символ присутствует наряду с ритуальным двойным топором. Вероятнее всего, щит подобной формы был одновременно и оберегом, изображающим божество, а потому был представлен и в мелкой пластике в качестве талисмана.

В музейной экспозиции Афинского музея описанный фрагмент изображения интерпретируется как воин со щитом. Согласиться с таким походом мешает не только выглядывающая вторая рука, которая должна была бы спрятаться за щит (если бы это был щит), но и повернутая вправо голова фигуры, что требует размещения щита за фигурой, а не перед ней.

Большой популярностью у микенцев пользовались фигурки в виде букв "фи" и "пси" (14-12 вв. до н.э.), которых только в Микенах найдено более тысячи. Идентичность их размеров и ограниченное число расцветок означает нечто важное в жизни древних. Столько же однотипны фигурки собак. При этом встречаются редкие аналоги в виде спаренных фигур – "фи" и собак, а также фигурки, сидящие на троне или на упряжке спаренных собак. В изготовлении фигурок прослеживается определенный генезис. Поначалу это упрощенные женские фигуры "фи"-типа (14 в. до н.э.), затем фигуры становятся все более схематичными, наряду с ним появляется "пси"-тип, а "фи"-тип практически исчезает (12 в. до н.э.). Размер фигурок за малым исключением не изменялся.

Особенно привлекают внимание золотые изделия, извлеченные из микенских могильников. Большое их количество экспонируется в Национальном археологическом музее в Афинах. Среди них золотые погребальные маски (всего найдено 8 из золота, 1 из электра – сплава золота и серебра), кубки, диадемы, кольца-печатки, мелкие пластинки для изготовления ожерелий и украшения одежды.

Золотые перстни представляют собой искуснейшие произведения, соединяющие микенскую культуру с минойской. Скорее всего, это творения критских мастеров – в них прослеживается общий стиль и технические приемы. Фигуры удлинены, "осиные" тали имеют не только женщины, но и мужчины, одежда почти всегда универсальная – длинные одежды у женщин и поясные фартуки у мужчин. Мускулатура на изображениях хорошо проработана.

Два изящных перстня найдены в Могильном круге А. На одном из них изображена охота на оленя с использованием колесницы. На другом – битва, где в руках у воинов длинные и тонкие микенские мечи, а у терпящего поражение воина – щит, который интерпретируется как башенеподобный "щит Аякса".