Валерий Малеваный - Советский спецназ в Афганистане

Сталин подвинул поближе к свету настольной лампы докладную записку наркома обороны СССР маршала Тимошенко, который утверждал, что на советско-польской границе полная тишина и взаимопонимание с армией Гитлера.

Сталин нажал кнопку звонка. На массивной приставке стола перекидной календарь показывал 3 февраля 1941 года.

Офицер личного секретариата вытянулся по стойке «смирно». С одного взгляда было видно, что Хозяин чем-то разгневан.

— А вызовите мне срочно начальника Генштаба генерала Жукова, наркома внутренних дел товарища Берию и генерала Меркулова.

Такие поздние вызовы в Кремль не предвещали ничего хорошего для вызываемых.

Сталин подошел к столу и еще раз перечитал докладную начальника ГРУ генерала Голикова о формировании в Германии и Англии спецназов. «Ишь ты, даже в Венгрии и Румынии завели себе войска спецназначения», — зло подумал он.

Нельзя было сказать, что его, хозяина огромной советской империи, занимавшей на карте пол-Европы, совсем не волновало наглое продвижение фашистских дивизий Третьего рейха по Европе.

Сталин подвинул к свету красную папку, где на сафьяновом переплете золотым тиснением было выведено — «НКВД СССР».

Открыл, взял справку начальника тюремного управления НКВД генерала Бочкова, бывшего начальника Особого отдела армии, с визой наркома внутренних дел генерала Берии: «Согласовано». Сталин всмотрелся в каллиграфический почерк Бочкова: «Товарищ народный комиссар внутренних дел СССР! Настоящим сообщаю Вам, что на сегодняшний день все приговоры суда и военного трибунала приведены в исполнение. Согласно особому распоряжению товарища Сталина, ждут исполнения 1-й категории в Бутырской тюрьме лишь два подследственных — бывший начальник Генштаба генерал Мерецков и бывший нарком боеприпасов генерал Голованов.

Настоящим довожу до Вашего сведения, что из 139 членов ЦК расстреляно 110 человек, из 80 членов Реввоенсовета СССР расстреляно 75 человек. В Красной армии расстреляно 35 000 офицеров высшего комсостава и 18 комиссаров государственной безопасности, из 12 высших офицеров аппарата НКВД расстреляно 11 человек. Начальник тюремного управления НКВД СССР генерал Бочков».

Сталин задумался, поморщился и с колебанием, но все же подписал Приказ о разделении НКВД СССР на два наркомата: НКВД и НКГБ СССР.

Резко зазвонил телефон. Сталин снял трубку. Звонил его лучший друг Клим Ворошилов. Вот действительно друг: Сталин мгновенно вспомнил, как в далеком 1906 году жил два месяца в Стокгольме в одной комнатке с Ворошиловым. Тогда они, молодые, полные самых радужных революционных надежд, были делегатами очередного съезда РСДРП. «Как давно это было!» — вздохнул Сталин.

— Что тебе, Клим? У меня сейчас совещание с военными, и если ты по вопросу просмотра сегодня ночью новых фильмов…

— Да нет, Коба, извини, совсем нет. Просто ты обещал сегодня приехать на встречу старых большевиков в Большой театр. Потом будет ужин с балеринами…

— Мне не до этого сегодня, Клим. У меня важное совещание. Я сделал маленькое обрезание Лаврентию, зарвался наш Лаврентьюшка. Передай Лазарю Кагановичу, чтобы перестал мне подсовывать расстрельные списки на генералов без своей визы. А я сейчас позвоню коменданту спецдачи НКВД Матрене Ивановне, чтобы она в Кремль на встречу со старыми маразматиками послала моего двойника.

Сталин в раздражении бросил трубку.

Хозяин любил проводить музыкальные вечера перед ночным просмотром новых кинофильмов: Жданов всегда музицировал на старинном рояле, а Ворошилов, до революции певший в церковном хоре, выводил заунывные грузинские мелодии, которые так любил Сталин.

В кабинет вошли генералы Жуков, Меркулов и Берия. Меркулов был встревожен вызовом. И это явно просматривалось на его лице. Сталин усмехнулся: он любил, когда его боялись.

— Разрешите доложить, Иосиф Виссарионович, мои сотрудники внешнего наблюдения доложили, что чиновники германского посольства заказали три вагона и вывозят в Германию свое добро. Семьи немецких дипломатов уже выехали вчера вечером в Берлин.

— Поручите своим офицерам перепроверить достоверность этих сведений, а потом доложите мне. Сегодня я подписал Указ о разделении НКВД на два наркомата: внутренних дел и госбезопасности. Вы, генерал Меркулов, назначаетесь Народным комиссаром госбезопасности СССР. У тебя, Всеволод Николаевич, будут в подчинении разведка, контрразведка и все оперативные отделы. А тебе Лаврентий, — видя, как нахмурилось лицо Берии, улыбнулся Сталин, — отойдет все остальное хозяйство: милиция, пожарная охрана, пограничные, конвойные и внутренние войска, исправительные лагеря.

30 января 1941 года генералу Берии было присвоено звание генерального комиссара государственной безопасности, и он был назначен заместителем Председателя Совнаркома СССР. Берия стал курировать наркоматы лесной промышленности, цветной металлургии, нефтяной промышленности и речного флота. Это была большая хозяйственная ответственность. Берия сразу же понял, что доктрина Мерецкова о формировании спецназов почему-то понравилась Хозяину больше, чем его собственная. Лаврентий Павлович моментально смекнул, чем ему это может грозить лично:

— Вы, Иосиф Виссарионович, приказали мне проанализировать докладную генерала Мерецкова. Я поручил это крайне нужное для армии и страны дело двум профессиональным теоретикам из Академии Генштаба армии, которые дали положительное заключение на предложения генерала Мерецкова: части специального назначения необходимо формировать даже вне зависимости от военных условий мировой необходимости. А чтобы бойцы спецназа не смогли подпасть под вражескую агитацию, следует чаще менять командирские кадры этих подразделений.

Жуков нахмурился: опять этот ублюдок Берия перебегает ему дорожку. Придет время, ионе ним посчитается: и за страх перед арестом, и за негласные обыски на даче, и за свой страх за семью… Все припомнит этому педерасту и говнюку. Не зря же в Генштабе ходили слухи, что Берия обожает по ночам допрашивать пассивных педерастов. В 1953 году, после своего ареста, маршал Берия подтвердил эти слухи, под протокол, следователю МГБ СССР.

Судьба бывшего начальника Генштаба Красной армии была решена: 28 октября 1941 года, когда всех заключенных Бутырской тюрьмы, по приказу генерала Берии, поведут на расстрел, генерал Мерецков предстанет перед Хозяином в генеральском мундире. Вместе с ним освободят и наркома боеприпасов генерала Голованова.

Ночью 28 октября 1941 года в расстрельной камере Бутырской тюрьмы будут «оприходованы» по 1-й категории (расстреляны) бывший член Коллегии ВЧК М. С. Кедров, бывший начальник личной охраны Ленина и Менжинского генерал А. Я. Беленький, генерал-лейтенант авиации, дважды Герой Советского Союза Я. В. Смушкевич, генерал-лейтенант авиации П. В. Рычагов, генерал-полковник Генштаба армии, Герой Советского Союза Г. М. Штерн, заместитель наркома обороны, начальник 5-го разведуправления Красной армии генерал-лейтенант И. И. Проскуров.