Коллектив авторов - Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 2

Другим примером радикализации войны стала практика выселений (депортаций) отдельных народов в отдаленные районы Советского Союза. Хотя в каждом конкретном случае власти оправдывали свои акции соображениями безопасности или коллективной ответственности за сотрудничество с врагом, это шло в разрез с Конституцией и нормами советского права. Принудительные переселения обостряли социальные отношения, резко увеличивали смертность, а в перспективе становились «миной» замедленного действия в послевоенных межнациональных отношениях. Этой проблемой в дальнейшем пришлось заниматься всем руководителям советского государства. Всего за годы войны депортациям подверглись граждане 61 национальности, включая русских. К моменту окончания Второй мировой войны в восточных регионах СССР насчитывалось на спецпоселении 2 230 500 человек.

В свое время Б. Муссолини собирался написать книгу под названием «Год 2000». В ней он хотел рассказать про «новый мир» на рубеже тысячелетий, который должны были бы поделить между собой Германия, Италия, Япония и Советский Союз. С величием Франции и Англии предполагалось покончить навсегда, а США отводилась аморфная роль региональной заокеанской державы. Большевистская Россия у одного из идеологов фашизма не вызывала такого отторжения, как у нацистов. Италию он изображал тюремной пленницей Средиземного моря. Вырваться из него могла помочь только Германия. Соответственно «ось Рим-Берлин» есть главная предпосылка на пути к мировой гегемонии.

Однако напутствие А. Гитлера генералам вермахта накануне нападения на СССР — «Никаких иллюзий по поводу союзников!» — красноречиво отображает взаимоотношения между «братьями по оружию». В 1930-е годы, когда союз между Италией, Германией и Японией только складывался, многим казалось, что появляется страшная сила, способная если уж и не сокрушить мировой порядок, то полностью покончить с левыми движениями. Начав изучать государственные архивы этих стран, историки не без удивления обнаружили, что говорить о каком-то монолитном или скоординированном альянсе духовно близких партнеров нет никаких оснований.

22 мая 1939 г. в Берлине был подписан германо-итальянский договор о союзе и дружбе, вошедший в историю как «Стальной пакт». Прочный металлический подтекст сотрудничества, согласно пафосу преамбулы соглашения, обеспечивало «внутреннее родство мировоззрений» и «полное совпадение интересов». В отличие от «Антикоминтерновского пакта» 1936 г. между Японией и Германией [2] Италия присоединилась к нему в 1937 г.; Венгрия, Испания и Маньчжоу-Го — в 1939. После нападения на СССР его участниками стали и прочие сателлиты Германии. , «Стальной пакт» включал статью о немедленном выступлении на стороне союзника в случае войны «с одним или несколькими другими государствами». Немцы хотели сохранить этот пункт в тайне, закрепив его в секретном протоколе, но итальянцы настояли на публичности. Б. Муссолини демонстрировал миру, что у него есть весомая и безоговорочная поддержка Германии, поскольку договор носил взаимно обязывающий характер.

Судя по всему, верхушка нацистского руководства, очарованная внешней символикой и обманчивым динамизмом итальянского фашизма, а также ограниченными успехами в Африке и Испании против республиканского правительства, переоценивала военные возможности Рима. Это подтвердили первые же серьезные боевые действия в Средиземноморье. Оказалось, что без помощи вермахта и люфтваффе итальянцам очень сложно держать удар против равных соперников. Благодарный Б. Муссолини с готовностью поддержал «восточный поход» Гитлера, предоставив в его распоряжение в совокупности 9 дивизий (почти 300 тыс. солдат). Однако прилежные в усмирении населения и обеспечении тылов, итальянцы не завоевали симпатий германских патронов как фронтовые войска. В СССР они понесли тяжелые потери — 150 тыс. убитыми, пропавшими без вести и ранеными.

Смещение Б. Муссолини и попытку выхода Италии из войны в рейхе восприняли с яростью, как «предательство, больше и коварнее которого едва ли можно найти в истории». В ночь с 9 на 10 сентября 1943 г. немцы разоружили войска союзника, более 750 тыс. итальянцев оказались в плену. Эсесовцы, прошедшие кровавую школу террора в Советском Союзе, вымещали зло на беззащитных людях. Под предлогом борьбы с Сопротивлением и поиском партизан проводились показательные акции возмездия против целых деревень. События того периода до сих пор болезненно воспринимаются в современной Италии.

Экономическое сотрудничество между странами Оси не сложилось, а их торговые связи никогда не носили стратегического характера. Ни одна из сторон не собиралась делиться ни своими, ни захваченными ресурсами. В тех случаях, когда Германия неохотно уступала итальянским требованиям и поставляла уголь и сталь, то в ответ она требовала непропорционально больших поставок продовольствия. Морская блокада не позволяла Японии поддерживать сколь-либо значимые связи со своими европейскими союзниками. Лишь торговый договор, подписанный в марте 1944 г., позволил Токио получить ряд немецких технических патентов для военной промышленности, но реально воспользоваться ими они смогли уже только после капитуляции.

Впрочем, тесные политические отношения между Берлином и Токио тоже не складывались. Как часто в таких случаях бывает, идеологические противоречия и различие государственных интересов скрывали за фасадом патетичных деклараций и громкой пропаганды. К этому примешивались нешуточные расовые предубеждения. А. Гитлер не раз высказывался о неполноценности «желтых». Японские националисты, в свою очередь, не собирались признавать «белых» за равных партнеров. Разграничивать территориально свои амбиции обеим сторонам было очень непросто. Немцы неоднократно зондировали почву о возможном военном союзе против СССР и Запада. С января до августа 1939 г. японский кабинет министров рассматривал соответствующие предложения Берлина более 70 раз. В итоге никакого решения не приняли и стали склоняться к «политике свободных действий». Быструю переориентацию фюрера и заключение Советско-германского договора о ненападении в Токио приравняли к предательству. Оскорбленное японское правительство ушло в отставку и отозвало из Берлина своего посла.

Тем не менее военные победы рейха над колониальными державами (Нидерланды и Франция) подталкивали Японию к расширению экспансии в Юго-Восточной Азии. После отказа Германии от притязаний на эти территории соблазн «вступить во владение» оказался непреодолимым. Таким образом, быстро созрела почва для нового союзнического соглашения, которое было оформлено в Берлине 27 сентября 1940 г. подписанием Пакта трех держав. К нему предложили присоединиться и Москве. Однако умозрительные рассуждения о дележе британских колоний Кремль явно не волновали. Во время визита в Берлин в ноябре 1940 г. В.М. Молотов задавал много «неудобных» вопросов, в основном о безопасности СССР на Балтике и защите его интересов в Средиземноморье и на Балканах. Поняв, что договориться не удастся А. Гитлер взял курс на войну. Японцы же пошли своим путем. Не получив советской подписи под трехсторонним пактом, в Токио решили заключить с Москвой отдельный двухсторонний договор о нейтралитете (13 апреля 1941 г.). Он позволял избежать столкновения с Советским Союзом, поскольку Япония решилась прорываться на юг.