Коллектив авторов - Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 2

Короткий период сотрудничества советских и американских воинов в Полтаве остался в памяти наших народов как светлая страница отношений между США и СССР.

Кремлю не удалось публично заставить Запад признать все довоенные границы СССР. Это делалось приватно и без лишней огласки. Фактически полное оформление и признание границ произошло только в 1975 г. после подписания Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Вопрос о нейтральных и дружественных странах постоянно обсуждался на всех высших встречах и в секретной переписке. Камнем преткновения стала Польша. После огласки весной 1943 г. фашистами сведений о расстрелах в Катыни и готовности польского правительства расследовать дело, И.В. Сталин оказался в крайне неудобном положении. Какое-то время он не мог принять решения. Ф.Д. Рузвельт и У. Черчилль, подозревая, что поляки правы, все-таки пытались замять конфликт. Главное для них — не дать развалить «Большой союз». Однако кремлевский вождь принял кардинальное решение. Он разорвал отношения с «лондонскими поляками» и организовал свое правительство, которое целеустремленно, ломая сопротивление союзников, постепенно привел к власти в Польше. Интерпретация событий тех лет до сих пор является частью современной политики и вызывает споры в Польше и России.

Немало авторов критиковали Ф.Д. Рузвельта и У. Черчилля за их непоследовательность и недостаточно жесткое противодействие «коммунизму». Есть точка зрения, что Ф.Д. Рузвельт даже «предал» интересы Запада. Современные исследования рисуют сложную и противоречивую картину. Ф.Д. Рузвельт неоднократно заявлял, что его лояльность и помощь СССР основана на убеждении о возможности долгосрочных, взаимовыгодных отношений. Он полагал, что серьезная союзническая помощь в трудные военные годы покажет советским людям, что либеральный мир (капитализм) — это не обязательно вечный враг, что можно выстроить новую систему безопасности без изоляции Советского Союза, а с его прямым участием. Какие-то вещи Ф.Д. Рузвельту удались (Бреттон-Вудская конференция, создание ООН и пр.), какие-то нет, но в любом случае его намерения импонировали Москве и позволяли надеяться на лучшее.

У. Черчилль был намного более импульсивен, непоследователен и подчас экстравагантен. Он часто менял свое мнение, мог восторженно хвалить И.В. Сталина («какой чудесный человек», «мы с ним легко поладим»), а через пару дней сетовать на «коварство кремлевского диктатора» и его глубокую «порочность». К чести премьера, получив известие о нападении фашистов на Советский Союз, он переступил через свой антикоммунизм и сразу заявил о безоговорочной поддержке СССР. Тем не менее в Кремле всегда подозрительно относились к политике англичан. Поэтому пожелание премьер-министра в 1941 г. — да поможет вам Бог, в которого вы все равно не верите, — никого не подкупало. И. В. Сталин верил в количество дивизий, танков и самолетов. Когда во время своего первого визита в Москву растроганный теплым приемом У. Черчилль попросил прощения за свое участие в военной интервенции против СССР, то вождь ответил ему тем же: «Бог простит». В одном случае У. Черчилль совершил поступок, который до сих пор разъединяет исследователей. Осознавая силу Красной Армии и возрастающее влияние СССР в Восточной Европе, он прилетел в Москву в октябре 1944 г. и предложил поделить сферы влияния. Сделал он это весьма неординарно, набросав влияние сторон в процентах. Смысл «сделки», напоминавшей об империализме в чистом виде, заключался в невмешательстве британцев в советские «дела» в Болгарии и Румынии, а «взамен» Москва закрывает глаза на подавление выступлений левых в Греции. Сталин согласился и поставил на документе галочку. У. Черчилль предложил хранить «листочек» в кремлевском архиве, но И.В. Сталин отказался. Обе стороны выполнили свои «обязательства», о чем премьер не без удовлетворения отмечал в дипломатической переписке. Интересно, что ни И.В. Сталин, ни последующие советские лидеры никогда не признавали этого факта и не раскрывали подробностей. О нем поведал сам У. Черчилль, за что его в советской историографии заклеймили как «фальсификатора». Листочек с процентами сохранился в архиве премьера.

Напряжение в борьбе с Германией и необходимость использовать сухопутные войска СССР в войне с Японией цементировали «Большую тройку». Взаимные претензии никуда не исчезали, а острые разногласия улаживали путем интенсивной переписки и доверительных встреч. Внезапная кончина Ф.Д. Рузвельта стала сильнейшим ударом по альянсу. С приходом Г. Трумэна быстро выяснилась незаменимость предшественника именно для советско-американских отношений. На словах Г. Трумэн подчеркивал приверженность союзническому курсу, но на деле взгляды старых и молодых антисоветских «ястребов» были ему намного ближе. Ощущение колоссальной власти, способность вершить судьбы мира и убежденность в собственной правоте пронизывают документы Госдепартамента того времени. Появление нового центра силы в лице Советского Союза, да еще бросавшего вызов мировоззренческим ценностям капитализма, никак не вписывалось в планы американцев. Многие считали, что единственный способ сдержать «коммунистическую экспансию» — это ни в чем не уступать и противодействовать Советам по всем направлениям. Даже стороннему наблюдателю, далекому от политической кухни, было заметно, что, объявляя об успешном окончании войны в Европе, Г. Трумэн поблагодарил Провидение, но не нашел слов благодарности в адрес союзника. И. В. Сталин поступил иначе и отдал должное товарищам по оружию.

Подливал масла в антисоветский огонь и У Черчилль. Возрастание международного авторитета коммунистов и СССР выводило его из терпения. Некоторые историки считают, что британский премьер был на грани паники, и именно этим объясняют его указание продумать военные мероприятия против СССР, дабы «навязать русским волю США и Британской империи». Дата предполагаемого удара — 1 июля 1945 г. Представить такое через два месяца после окончания войны в Европе просто невероятно, да еще с предполагаемым использованием германского оружия и пленных солдат, поэтому сам премьер назвал план «Операция немыслимое». Британские штабисты дотошно оценили все шансы и вынесли неутешительный вердикт: «Добиться успеха невозможно». Необходимо считаться с тем, что «с настоящего времени Россия является самой мощной державой в Европе». У. Черчилль смирился с «немыслимым» и распорядился готовиться к защите хотя бы «нашего острова».

Поскольку американцам была нужна Красная Армия для победы над Японией, в давлении на «русских» нельзя было переходить определенных границ. Г. Трумэн приехал на последнюю встречу «Большой тройки» в Потсдам в предвкушении трудных переговоров с И.В. Сталиным. Однако в первые же дни конференции пришла долгожданная весть об успешном испытании атомной бомбы, разрушительные последствия которого превзошли ожидания ученых. Это в корне изменило настроение Г. Трумэна и У Черчилля. Их штабы охватило чувство эйфории. Стержень всех кулуарных разговоров — «пропала нужда в русской военной помощи». США теперь в состоянии самостоятельно разобраться с Японией. Г. Трумэн позднее писал: «Я не собирался дать России возможность пожать плоды долгой, кровавой и мужественной борьбы, в которой она не принимала никакого участия». При этом американцам было важно сохранить лицо, ведь именно они настаивали на участии Москвы в войне против Японии.