Коллектив авторов - История биологии с древнейших времен до начала XX века

За подобными высказываниями Шеллинга не стояло, однако, признание реальной эволюции органического мира, поскольку развитие понималось им лишь как развитие идеи.

«Каждый предмет, — писал он, — который выступает перед нами фиксированным, природа зачала с совершенно новыми предначертаниями. Следовательно, утверждение, будто различные организации действительно образовались путем постепенного развития друг из друга, является результатом неправильного понимания известной цели, которая действительна лишь для сознания» [147] F.W.J. Schelling. Erster Entwurf einer System der Naturphilosophie. Jena und Leipzig, 1799, S. 59. .

Различные виды, по Шеллингу, это последовательные остановки в развитии мирового духа.

Натурфилософские идеи Шеллинга нашли затем воплощение в сочинениях Окена и Тревирануса и оказали заметное влияние на взгляды многих немецких биологов начала XIX в.

По Окену, развитие идет путем поляризации. «Абсолютный дух», раздваиваясь, порождает материю, или эфир. Эфир поляризуется, давая начало солнцам и планетам. При его дальнейшей поляризации на планетах образуются разные вещества, в том числе углерод. Под влиянием каких-то неизвестных сил углерод при соединении с водой и воздухом дал начало «первобытной слизи», из которой произошло все органическое.

Исходной, элементарной формой организма, по Окену, был «первичный слизистый пузырек», который Окен называл «инфузорией». Их совокупность образует сложный организм. Все растения и животные являются лишь «метаморфозами инфузорий», т. е. первичного слизистого пузырька. В этих туманных построениях впоследствии пытались усмотреть отдаленный прообраз клеточной теории. Но в основе этих построений лежало не изучение микроскопического строения организмов, а идея о том, что в единичном, малом (микрокосме), в любом явлении повторяется всеобщее (макрокосм). Мир состоит из отдельных планет, а идеальной мировой формой является шарообразная. Отсюда организмы должны состоять из множества микроскопических шарообразных образований. Естественно, что заключение, сделанное таким путем и на такой основе, не было серьезно воспринято естествоиспытателями.

Животный мир, по Окену, составляет единый организм, в котором отдельные виды являются чем-то вроде самостоятельно существующих частей, или органов. Соответственно этому представлению Окен построил свою систему животных, в которой отдельные группы как бы олицетворяют те или иные органы человека. Так, он говорил о животных желудках, сердцах, кожных, внутренностных, мускульных и т. д. Систематические подразделения располагались в его системе в порядке усложнения организации, критерием которой Окен считал увеличение числа органов, приспособленных к выполнению определенной функции.

Поиски единства и связей всего и во всем приводили порой к любопытным заключениям, помогали увидеть то, на что прежде не обращали внимания. Так, Окен одновременно и независимо от Гёте высказал мысль, что череп состоит из нескольких видоизмененных шейных позвонков.

В противовес идее творения Окен провозгласил, что ни один организм выше «инфузорий», в том числе человек, не был создан, но развился. Однако дальше провозглашения общего принципа Окен не пошел. В его сочинениях нельзя найти сколько-нибудь конкретных представлений о реальном развитии органического мира. Он, как и большинство натурфилософов-идеалистов, мало заботился об этом. Он не столько стремился отразить природу в своей системе, сколько навязать свою систему природе, и от этого, его построения, даже когда он обращался к фактическому материалу, приобретали туманный, а порой и просто фантастический характер. Идея о, происхождении одних форм из других утонула во вдохновенных, но отвлеченных рассуждениях о всеобщем движении и изменении природы под влиянием мировых полярных сил — притяжения и отталкивания, света и тьмы и т. п., а идея о подлинном единстве органического мира по происхождению была подменена фантастическим представлением о животном царстве как едином организме, в котором реальные виды составляют отдельные органы.

Характеризуя историческое значение натурфилософии, Энгельс писал, что она «…заменяла неизвестные еще ей действительные связи явлений идеальными, фантастическими связями и замещала недостающие факты вымыслами, пополняя действительные пробелы лишь в воображении. При этом ею были высказаны многие гениальные мысли и предугаданы многие позднейшие открытия, но немало также было наговорено и вздора» [148] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 304–305. .

В первые десятилетия XIX в. натурфилософия получила столь широкое распространение в Германии, что ее волна грозила затопить немецкую науку. Под ее влиянием находились не только заурядные университетские профессора, прикрывавшие невежество звонкой фразой, но и такие видные немецкие ученые, как зоологи Г. Гольдфус и Неес фон Эзенбек, натуралист Б. Котта, физиологи К. Бурдах и И. Мюллер, сравнительный анатом, и эмбриолог И. Деллингер и др. В известной мере она оказала влияние и на Жоффруа Сент-Илера.

В 20-30-е годы натурфилософские идеи получили распространение и в России, где их развивали такие биологи, как Д.М. Велланский, М.Г. Павлов, Я.К. Кайданов, П.Ф. Горянинов, М.А. Максимович. Однако господствующего положения идеи Шеллинга и Окена в России не имели. Восприняв рациональное зерно в их философии, прежде всего принцип развития, такие русские биологи, как И.Е. Дядьковский, К.Ф. Рулье, отчасти М.А. Максимович, М.Г. Павлов подвергли критике ее идеалистическую сущность и связанные с ней недооценку опытного исследования, искаженное отражение природы. Для многих из них период увлечения натурфилософией не был продолжительным.

Шумной волной прокатившись по немецким университетам и задев молодое поколение ученых некоторых стран Европы, натурфилософия довольно быстро потеряла престиж в кругах естествоиспытателей, хотя ее отголоски еще сравнительно долго давали о себе знать. Несмотря на энергичный натиск и большую литературу, оставленную ею, немецкая натурфилософия не внесла сколько-нибудь существенного, конкретного вклада в разработку эволюционного учения.

Более близкое отношение непосредственно к идее эволюции имели сочинения немецкого ученого начала XIX в. Готфрида Тревирануса и Вольфганга Гёте.

Взгляды Тревирануса несут на себе следы сильного влияния, с одной стороны, натурфилософии Шеллинга и Окена, с другой — воздействия идей французских натуралистов, и прежде всего Бюффона. В своем трехтомном труде «Биология» (1802), а затем в книге «Явления и законы органической жизни» (два тома, 1831–1832) он попытался синтезировать биологические знания своего времени, дав им философское освещение. Заметим, кстати, что он одновременно и независимо от Ламарка ввел термин «биология».