Кеннет Фаулер - Эпоха Плантагенетов и Валуа. Борьба за власть (1328-1498)

Почти все правительственные должности в столице занимали бургиньоны. Самым важным был Большой совет, принимавший политические решения и осуществлявший общее руководство всеми ветвями администрации. Хотя членов совета выбирал Бедфорд, за которым оставалось право выносить решения по самым важным вопросам (в частности, связанным с военными делами), большинство из них были бургундскими протеже или приверженцами бургундской партии. Очень часто, когда Бедфорд отлучался из Парижа, совет действовал самостоятельно под руководством канцлеров Жана де Люксембурга и Пьера Кошона.

С другой стороны, хотя некоторые правительственные учреждения в Нормандии, созданные Генрихом V и были упразднены, нормандский совет (теперь называвшийся советом в Нормандии), вопреки условиям договора, заключенного в Труа, стал распоряжаться правительственными и судебными делами, была сохранена отдельная финансовая администрация под управлением главного сборщика податей и возрождены забытые за это время Штаты. В итоге, совет в Нормандии в большей степени, чем Большой совет в Париже, руководил делами герцогства и « pais de conquete » (завоеванной области) и действовал как верховный ( sovereign ) суд, успешно отказываясь подчиняться юрисдикции парижского парламента. Тем не менее, в составе этого совета заметно преобладали французы, а в местной администрации было проведено четкое различие между гражданскими и военными делами. Так, хотя пятеро бальи всегда были англичанами, их функции в гражданской сфере выполняли виконты, которые в большинстве своем были французами. Первые ведали, главным образом, военными делами, в частности, смотрами войск, вторые отвечали за судопроизводство на местах (включая конфликты между солдатами и мирным населением), созыв Штатов и сбор налогов. Безусловно, примиренческая политика была выгодна и в военном, и финансовом отношении: управлять оккупированной территорией стало бы проще, если бы местное население умерило свое недовольство и было склонно голосовать за расходы по содержанию военных отрядов. Однако представляется вполне очевидным, что Бедфорд стремился путем разумного и справедливого правления обеспечить широкую поддержку двуединой монархии. Сотрудничество местных жителей и свидетельство нормандского хрониста Томы Базена не оставляют ни малейшего сомнения в том, что Бедфорд добился значительных успехов в выполнении своей задачи.

Наряду с этими двумя довольно различными административными системами герцоги Бургундские создали управленческий аппарат для своих теперь весьма обширных владений. Хотя эти многочисленные княжества были собраны вместе посредством наследования, покупки, браков, дипломатии и войн и связаны воедино разнообразными узами, в Бургундском государстве — огромном герцогстве западных областей — формировались централизованные институты по образцу соответствующих учреждений во Франции. Они создавались на основе местных институтов в каждой провинции или насаждались вместо них; однако при Филиппе Добром и Карле Смелом появились действительно централизованные органы управления. До этого в Бургундии в административном плане выделялись три довольно независимых территориальных образования: герцогство и графство Бургундские (первое находилось во Франции, второе — в Империи) вместе с другими южными землями, графство Фландрское и Нидерланды (см. карту III). Однако тенденции к централизации и соответствующие институты существовали в этих областях с самого начала и постепенно приобретали все большее значение.

Итак, хотя положения договора, заключенного в Труа, не соблюдались досконально, управление северной Францией никоим образом не было «англизировано». Скорее, ситуация была как раз противоположной. В годы англо-бургундского соправительства было положено начало тому, что можно было бы назвать англо-французским секретариатом. Французская административная система, во многих отношениях более развитая, чем административная система Плантагенетов, стала оказывать влияние на деятельность англичан, подобно тому как она наложила свой отпечаток на формирование бургундских институтов. Такие секретари, как Жан де Ринель и Лоран Кало, начавшие свою карьеру на бургундской службе, играли важную роль не только в правительственных органах в Париже и Руане, но и в Лондоне. Они владели собственностью в каждом из этих городов и действовали как посредники между подчиненными им управленческими кадрами. В финансовой сфере первый английский систематический бюджетный план был составлен как часть исчерпывающего отчета об общих ресурсах двуединой монархии во Франции и Англии в 1433–1434 гг., и по-видимому, отчасти благодаря французским методам перспективного планирования, которые в эти годы нашли выражение в практике составления « etat general des finances » (общая смета финансов). Даже в сфере военной администрации англичане во многом были обязаны своими достижениями в Нормандии развитию системы смотров и ревизий, сложившейся во французской военной системе в ходе предыдущего столетия и приспособленной к нуждам англичан во время оккупации северной Франции французскими финансовыми чиновниками. Вплоть до 1435 г. и некоторое время спустя двуединая монархия Генриха VI приобретала конкретные очертания в тени разумной, если не всегда искусной, пропаганды. Если бы не лишенный наследства сын Карла VI, это вполне могло бы привести к возникновению устойчивого Англо-Французского государства.

Однако власть Генриха VI была признана только в тех провинциях северной Франции, которые были заняты английскими войсками или находились под контролем Бургундии, и немногочисленными фьефами, прежде всего, Бретанью. На юге Луары, за исключение той части Гиени, которая находилась под контролем англичан, подавляющее большинство населения страны благоволило Арманьякам, и в Бурже было создано временное правительство, во главе с дофином (см. карту IIв). Таким образом, во исполнение договора, заключенного в Труа, еще предстояло подчинить двуединой монархии обширные земли, охватывавшие более половины королевства. Если бы Генрих V прожил дольше, можно полагать, сопротивление его власти было бы сломлено, однако вступление на престол Валуа его одиннадцатимесячного сына вряд ли способствовало упрочению позиций монархии, установленной договором во Франции, где ждали своего часа честолюбивый герцог и лишенный престола сын Карла VI, стоявший на пороге зрелости.

Дофину Карлу почти исполнилось двадцать лет, когда в 1422 г. скончался его отец, однако прошло целых одиннадцать лет, прежде чем после покушения на его хваткого советника Жоржа де ла Тремуйля Карл окончательно освободился от влияния дурных советников и продемонстрировал, что способен быть самостоятельным королем. Но, несмотря на то, что Буржское королевство (как стали называться признавшие его власть земли) превосходило государство Ланкастеров в обширности земель, своему финансовому потенциалу, поддержке со стороны принцев, владевших апанажами, и возможностям гражданских учреждений, все же отсутствие морального духа в верхах, влияние бесчестных чиновников и алчных придворных дофина долгое время создавали препоны для решительных военных действий. Самым слабым местом дофина были его собственные личные качества и качества тех людей, которые состояли при нем советниками или нахлебниками. Карл не был принцем, способным повести за собой людей, отстоять дело, которое считалось давно проигранным, и взять на себя роль вождя, а в дальнейшем — и короля. Тщедушный молодой человек с бледным непривлекательным лицом, он был слаб и физически, и духовно. В отличие от своего деда, Карла V, он не был знатоком человеческой природы, не умел подбирать себе подчиненных и не мог вдохновить своих подданных на преданную службу. Он сомневался в самом себе, в своих сторонниках, даже в своих правах; после смерти отца дофин впал в апатию, из которой его приближенные не замедлили извлечь для себя выгоду. Почти до конца своих дней он не проявлял своих способностей.