Мишель Пастуро - Дьявольская материя [История полосок и полосатых тканей]

Что касается полосок, наносимых непосредственно на человеческое тело, то они выполняют те же функции: отмечают, классифицируют, помогают контролировать и устанавливать иерархии; это относится и к соответствующим татуировкам, принятым у некоторых африканских племен, и к тканям в полоску, которые носят аборигены Америки и Океании, и к различным культурным кодам в одежде, геральдике и вексиллологии, о которых мы говорили в связи с европейской культурой. Фактически полоски — это инструмент социальной таксономии. То, что изначально было отпечатком, следом, стало маркером, средством регламентации. Проводить линии и борозды — значит «упорядочивать» (наилучшей иллюстрацией тому служат гребень и грабли), оставлять следы и выстраивать в ряды, подводить под определенные категории, ориентировать, отмечать и упорядочивать — ибо любая организация, как и (вернемся к музыкальной терминологии) любая оркестровка, всегда направлена на созидание. Именно поэтому гребень, грабли и плуг, оставляющие борозды на всем, до чего дотрагиваются, с древнейших времен являются символами богатства и плодородия — как, впрочем, дождь, пальцы и другие символы, связанные с полосками и следом. То, что отмечено полосами, не только маркировано и подведено под определенную классификацию, — это еще и нечто созданное, построенное, как ткань, а также доски [107] Можно пойти еще дальше: пол — это та же поверхность в полоску, т. е. поверхность, связанная с опасностью, — можно ли сделать из этого вывод, что палас или коврик, которые стелют поверх, — это, в некотором роде, средство защиты? Не навевает ли пол из деревянных досок мыслей о капкане? (И как тогда относиться к коврам в полоску?) , заборы, лестницы и полки; в этом же ряду находится письмо, связанное с упорядочивающим знанием, — недаром написанный текст выглядит как ряд полосок.

Теперь становится понятно, почему на протяжении веков в европейском обществе было принято отмечать полосками все, что имело отношение к беспорядку. Полоски «огораживали» беспорядок, защищали от него, помогали очистить и окультурить пространство. Одежда в полоску, которую были обязаны носить сумасшедшие и каторжники, — это решетка, изолирующая от общества, и одновременно опора, поддержка; кажется, что ее прямые линии призваны вернуть человека «на путь истинный». Полоска не равна беспорядку, но она указывает на него, и она же — средство упорядочивания. Полоска — не изъян, но маркер изъяна и попытка восстановления целостности. В средневековом обществе обязанность носить одежду в полоску, как правило, не распространялась на отверженных, которые считались неисцелимыми (например, язычники). Зато под это правило подпадали те, кого еще можно было обратить в праведную веру, — например, еретики или, реже, мусульмане и иудеи.

Иными словами, «человек предполагает, а полоска располагает». Полоски по природе своей не укладываются в культурные коды, создаваемые обществом. Есть в них что-то, что противостоит системности, что несет волнение и смуту, что «создает беспорядок». Полоски и являют, и скрывают, но этим их амбивалентность не ограничивается; они и фигура и фон, конечное и бесконечное, часть и целое, и все это одновременно. А потому поверхность в полоску часто кажется чем-то неконтролируемым, почти неуловимым. Где она начинается? Где заканчивается? Что в ней пустота и что наполненность, где здесь замкнутость, а где — открытое пространство? Что тут разрежено, а что плотно и как различить эти участки? [108] Полоски могут располагаться так, что отдельные элементы изображения кажутся светлее или, наоборот, темнее в зависимости от интенсивности штриховки — на этом, в частности, основано искусство эстампа. Благодаря полоскам в черно-белый рисунок привносятся понятия яркости и светотени. Что считать фоном, а что составляет передний план? Где здесь верх, а где низ? Зебра — это белое животное с черными полосками, как в течение долгого времени утверждали европейцы, или черное животное с белыми полосами, как и по сей день считают африканцы? [109] D.K. Bennett, Stripes do not a zebra make // Systematic Zoology , t. 29, 1980, p. 272–287; S.J. Gould, A propos de zébrures // Quand les poules auront des dents , Paris, 1984, p. 391–403.

Тут мы сталкиваемся прежде всего с проблемой зрительного восприятия [110] Во многих учебниках по рисованию рассказывается, как при помощи полосок добиться того или иного эффекта. Некоторые пособия предлагают визуальные упражнения, которые можно найти в любом пособии по оптике. Наиболее содержательные из этих работ, на мой взгляд, принадлежат теоретикам Баухауса. . Как объяснить тот факт, что в большинстве культур полоски видны лучше, чем однотонная поверхность, и в то же время создают оптическую иллюзию? Возможно ли, что глаз лучше видит то, что обманывает? Полоски, противопоставляемые однотонной поверхности, воспринимаются как нечто отличное, акцентированное, как некий маркер. Но сами по себе они становятся миражом, смущают взор, заставляют моргать, волноваться, спасаться бегством [111] Было бы интересно выяснить, как полоски используются в искусстве маскировки. Существует обычай, возникший еще в Первую мировую войну, покрывать палубу и корпус некоторых судов узорами в форме полосок ( dazzled patterns ), призванных обмануть перископы подводных лодок. См. N. Wilkinson, The Dazzle Painting of Ships, Newcasde, 1919 и каталог выставки Camouflage , проходившей в Имперском военном музее в Лондоне с марта по апрель 1989 года (я выражаю благодарность Анри Коломеру, которому я обязан ссылками на эти издания). Что касается животных, то зоологи пришли к выводу, что полоски тигра позволяют ему пробираться незамеченным к своей жертве, сливаясь с пейзажем (в привычных для них местах обитания), в то время как зебриные полоски, напротив, не способствуют маскировке и, соответственно, нисколько не защищают их от хищников. Зато они помогают зебрам мгновенно распознать своих сородичей; в случае опасности это облегчает возможность быстро сгруппироваться (сбиться) в стадо и обратиться в бегство, что способствует выживанию вида. См. работы, указанные в примечании 109. . Структура стала фигурой, она находится вне правил евклидовой геометрии. Полоски будоражат взор, заставляя нас отводить глаза. Это вспышка, от которой темнеет в глазах, путаются мысли, мутится сознание.

От такого обилия полосок можно и с ума сойти.

Эта книга родилась из созерцания картин — средневековых, которые я, будучи историком, вынужден был просматривать почти ежедневно, и картин современной жизни, которые окружают нас всех. Она состоит скорее из впечатлений и вопросов, чем научных экскурсов. История полосок и полосатых тканей фактически представляет собой одну большую лакуну, ни один автор пока не рискнул ею заняться. Так что предлагаемая ниже библиография — всего лишь набросок к этому сюжету, заметки на полях. Она ставит своей целью сориентировать читателя, который захочет побольше узнать о той или иной теме, затронутой на предыдущих страницах.